Роман-эпопея М. А. Шолохова «Тихий Дон», несомненно, является наиболее значительным и серьезным его произведением. Здесь автору удивительно хорошо удалось показать жизнь донского казачества, передать сам дух его и все это связать с конкретными историческими событиями.
Рождение известнейшего романа-эпопеи Михаила Александровича Шолохова «Тихий Дон» связано с событиями русской истории, имеющими мировое значение: первая русская революция 1905 года, мировая война 1914-1918 годов, Октябрьская революция, гражданская война, период мирного строительства вызвали стремление художников слова создать произведения широкого эпического охвата.
Характерно, что в двадцатые годы почти одновременно стали работать М. Горький над эпопеей «Жизнь Клима Самгина», А. Н. Толстой – над эпопеей «Хождение по мукам», М. Шолохов обратился к созданию эпопеи «Тихий Дон». Создатели эпических полотен опирались на традиции русских классиков, на такие произведения о судьбах народных, как «Капитанская дочка», «Тарас Бульба», «Война и мир». В то же время авторы были не только продолжателями традиций классической литературы, но и новаторами, ибо воспроизводили такие преобразования в жизни народа и Родины, которых не могли видеть великие художники прошлого. 1
Роман-эпопея «Тихий Дон» занимает особое место в истории русской литературы. Пятнадцать лет жизни и упорного труда отдал Шолохов его созданию. М. Горький видел в романе воплощение огромного таланта русского народа. События в «Тихом Доне» начинаются в 1912 году и заканчиваются в 1922, когда на Дону отгремела гражданская война. Прекрасно зная жизнь и быт казаков Донского края, будучи сам участником суровой борьбы на Дону в начале двадцатых годов, Шолохов основное внимание уделил изображению казачества. В произведении тесно соединяются документ и художественный вымысел. В «Тихом Доне» много подлинных названий хуторов и станиц Донского края. Центром событий, с которыми связано основное действие романа, является станица Вёшенская.
Первая мировая война изображается Шолоховым как народное бедствие, и старый солдат, исповедуя христианскую мудрость, советует молодым казакам: «Помните одно: хочешь живым быть, из смертного боя выйти – надо человеческую правду блюсть…» Шолохов с большим мастерством описывает ужасы войны, калечащей людей и физически, и морально. Смерть, страдания будят сочувствие и объединяют солдат: люди не могут привыкнуть к войне. Шолохов пишет во второй книге, что весть о свержении самодержавия не вызвала среди казачества радостного чувства, они отнеслись к ней со сдержанной тревогой и ожиданием. Казаки устали от войны. Они мечтают об ее окончании. Сколько их уже погибло: не одна вдова-казачка отголосила по мертвому. Казаки далеко не сразу разобрались в
1 Гордович К. Д. История отечественной литературы XX века. 2-е изд., испр. и доп.: Пособие для гуманитарных вузов. – СПб.: СпецЛит, 2000.–с.216
исторических событиях. Вернувшись с фронтов мировой войны, казаки еще не знали, какую трагедию братоубийственной войны им придется пережить в
скором будущем. Верхне-Донское восстание предстает в изображении Шолохова как одно из центральных событий гражданской войны на Дону.
Причин было много. Красный террор, неоправданная жестокость представителей советской власти на Дону в романе показаны с большой художественной силой. Многочисленные расстрелы казаков, чинимые в станицах, - убийство Мирона Коршунова и деда Тришки, который олицетворял христианское начало, проповедуя, что всякая власть дается Богом, действия комиссара Малкина, который отдавал приказы расстреливать бородатых казаков. Шолохов показал в романе и то, что Верхне-Донское восстание отразило народный протест против разрушения устоев крестьянской жизни и вековых традиций казаков, традиций, ставших основой крестьянской нравственности и морали, складывавшейся веками, и передаваемых по наследству от поколения в поколение. Писатель показал и обреченность восстания. Уже в ходе событий народ понял и почувствовал их братоубийственный характер. Один из предводителей восстания, Григорий Мелехов, заявляет: «А мне думается, что заблудились мы, когда на восстание пошли».
А. Серафимович писал о героях «Тихого Дона»: «…люди у него не нарисованные, не выписанные, - это не на бумаге». 1 В образах-типах, созданных Шолоховым, обобщены глубокие и выразительные черты русского народа. Изображая мысли, чувства, поступки героев, писатель не обрывал, а обнажал нити, ведущие к прошлому.
Работая над эпопеей «Тихий Дон», Шолохов исходил из философской концепции о том, что народ является основной движущей силой истории. Эта концепция получила в эпопее глубокое художественное воплощение: в изображении народной жизни, быта и труда казачества, в изображении участия народа в исторических событиях. Шолохов показал, что путь народа в революции и гражданской войне был сложным, напряженным, трагичным. Уничтожение «старого мира» было связано с крушением вековых народных традиций, православия, разрушением церквей, отказом от нравственных заповедей, которые внушались людям с детских лет.
Эпопея охватывает период великих потрясений в России. Эти потрясения сильно отразились на судьбе донского казачества, описанного в романе. Вечные ценности определяют жизнь казаков как нельзя более ярко в тот трудный исторический период, который отразил Шолохов в романе. Любовь к родной земле, уважение к старшему поколению, любовь к женщине, необходимость свободы – вот те основные ценности, без которых не мыслит себя вольный казак.
1 Лукин Ю. Б. Михаил Шолохов. М.: «Советский писатель», 1962. – с. 22
Жизнь казаков определяется двумя понятиями – они являются воинами и хлеборобами одновременно. Надо сказать, что исторически казачество складывалось на границах России, где были часты вражеские набеги, поэтому казаки вынуждены были с оружием в руках вставать на защиту своей земли, которая отличалась особенным плодородием и сторицей вознаграждала за вложенный в нее труд. Позднее, уже находясь под властью русского царя, казачество существовало привилегированным военным сословием, что во многом и обуславливало сохранение у казаков древних обычаев и традиций. У Шолохова казаки показаны именно очень традиционными. К примеру, с малых лет они привыкают к коню, который выступает у них не просто орудием производства, а верным другом в бою и товарищем в труде (за сердце берет описание плачущего богатыря Христони по уведенному красными Воронку). Все казаки воспитываются в уважении к старшим и беспрекословном подчинении им (Пантелей Прокофьевич мог наказать Григория даже тогда, когда под началом последнего находились сотни и тысячи людей). Казаки управляются атаманом, избираемым войсковым Казачьим Кругом, куда у Шолохова и направляется Пантелей Прокофьевич.
Но необходимо отметить, что в среде казачества сильны традиции и иного плана. Исторически основную массу казачества составляли бежавшие от помещиков из России в поисках свободной земли крестьяне. Поэтому казаки в первую очередь являются земледельцами. Необъятные просторы степей на Дону позволяли при известном трудолюбии получать хорошие урожаи. У Шолохова они показаны хорошими и крепкими хозяевами. Казаки относятся к земле не просто как к средству производства. Она для них нечто большее. Находясь на чужбине, казак сердцем тянется к родному куреню, к земле, к работе по хозяйству. Григорий, будучи уже командиром, не раз уезжает домой с фронта, чтобы повидать близких и пройтись по борозде, держась за плуг. Именно любовь к земле и тяга к дому заставляют казаков бросать фронт и не вести наступление дальше границ округа.
Казаки у Шолохова весьма свободолюбивы. Именно любовь к свободе, к возможности самому распоряжаться продуктами своего труда толкнули казаков на восстание, помимо неприязни к мужикам (в их понимании лентяям и недотепам) и любви к собственной земле, которую красные должны были передать произвольным образом. Свободолюбие казаков в какой-то мере объясняется их традиционной автономией внутри России. Исторически люди стремились на Дон в поисках свободы. И они находили ее здесь, становились казаками.
Вообще, свобода для казачества – не пустой звук. Воспитанные в полной свободе, казаки негативно воспринимали попытки посягательства на их свободу со стороны большевиков. Борясь против большевиков, казачество не стремится полностью уничтожить их власть. Казаки лишь хотят освободить свою землю. Если говорить о врожденном чувстве свободы у казачества, то следует вспомнить переживания Григория из-за ответственности перед советской властью за свое участие в восстании. Как беспокоят Григория мысли о тюрьме! Почему? Ведь Григорий не является трусом. Дело в том, что Григорий боится самой мысли об ограничении его свободы. Ему не удалось испытать какое-либо принуждение. Григория можно сравнить с диким гусем, которого пуля выбила из родной стаи и бросила на землю к ногам стрелка.
Война и мир – эти два состояния жизни человеческого сообщества, возведенные Львом Толстым в заглавную формулу его великого романа, на который ориентировал себя автор «Тихого Дона» (постоянно читал «Войну и мир» в пору обдумывания и работы над эпопеей, возил с собой и на фронт Великой Отечественной), по сути являются у Шолохова двумя главными пластами народного бытия, двумя точками человеческого отсчета. Влияние Толстого на Шолохова, особенно во взгляде на войну, отмечалось не раз, но все же у автора «Тихого Дона» - свое, углубленное понимание мирного и военного статуса жизни, идущее от большей близости к натурально-природному типу существования, корневому восчувствию бытия вообще. 1
Мировая война, революция, гражданская война у Шолохова во многом лишь сгущает до жуткого, отталкивающего концентрата то, что существует в мирном состоянии, в самой природе человека и вещей этого мира: импульсы разделения, вытеснения, страстной самости, издевательства над человеком, злобы и убийства. Мир скручивается своим жгутом противоречий и борьбы – раскалившись, вылезут они в гражданском противостоянии, дойдут до гомерического «кроворазлития», неистового взаимоистребления, полного разрушения прежнего уклада жизни. Мир и война – состояния относительного, видимого здоровья (с загнанной внутрь хроникой) и острой болезни одного организма. Диагноз обеих фаз недуга, по большому счету, один: определяется он той центральной мировоззренческой оппозицией «Тихого Дона», которую Федоров определял как родственность – неродственность, при том, что родственность есть и самое натурально глубинное и неотменимое отношение между людьми, детьми одного отца, небесного и земного, и вместе самое искажающееся, вплоть до своей противоположности, даже в теплом и сокровенном своем ядре – семье и общине.
Конечно, такое искажение достигает вопиющей степени именно в состоянии войны, особенно гражданской. Но зерна неродственности, уходящей, как указывал тот же Федоров, в самый корень падшего, смертного бытия, всходят зловещими плодами еще до войны и революции. Вспомним, как в распалении предрассудков и темных страстей была погублена бабка Григория, а дед его «развалил до пояса» того, кто пришел на его двор во главе хуторской, общинной расправы. Или как отец Аксиньи, посягнувший на нее, был зверски забит сыном и женой, как калечили и убивали друг друга в драке на мельнице казаки и тавричане, как «обдуманно и страшно» истязал
1 Якименко Л. «Тихий Дон» М. Шолохова. О мастерстве писателя. М.: «Советский писатель», 1954. – с. 34
Степан свою жену, как «ссильничал»Лизу Мохову Митька Коршунов, а позднее бесстыдно приставал к сестре… А Наталья, тихая, самоотверженная, чистая женщина, оказывается способной на сугубый грех (по христианским понятиям) – на себя руки наложить, да еще в пасхальную ночь, а позднее – пусть и в жгучей обиде на мужа за его неверность – убить собственный плод, их возможное будущее дитя: какое-то тонкое изуверство чистеньких и тихоньких! «Выхолостил мою жизню, как боровка» – выдавливает из себя Степан Григорию: вольно-невольно в своих страстях один становится поперек дороги другому, губит его. Груз такой вины центральных любимых героев романа – причем в сугубо мирных, любовных коллизиях и борьбе – тех же Григория и Аксиньи огромен.
В самое мирное время, как видим, густо идет натуральная изнанка жизни и человеческих отношений: семейные преступления, тайные ночные измывательства, ненависть к чужакам, злоба и убийства… Более того, народный, низовой герой значительно ближе к этой изнанке, чем, скажем, дворянские персонажи того же Толстого: сам быт и уклад существования намного жестче, естественнее, открытее: живут среди и рядом с животными, с природой, не знают городской гигиены, сами режут скотину, лихо дерутся, привычно избивают жен, задиристо-безжалостны друг к другу в слове… Их закалка, физическая и психическая, несравнима с чувствительностью цивилизованного, отполированного, изнеженного бытовым комфортом городского, имущего человека: и это от грязи, блох, вшей до эксцессов человеческих страстей. По порогу выносливости, душевной сопротивляемости травмам, по неприложимости ко многим из народных персонажей Шолохова нравственной нормативной линейки они столь же гибкие и пластичные, спасающие и убивающие, верные и «предательские», как сама жизнь. Моральна ли природа, порождающая и погубляющая, заботливая и равнодушная, то привечающая, то отворачивающаяся от недавнего любимца?
Вот и не ломается юная Аксинья от изнасилования ее отцом и – не забудем – его убийства близкими (что, может быть, еще страшнее), и даже ни разу, никак об этом не вспоминает – черта, отмеченная еще П. В. Палиевским 5 . А уж через какие душевные опустошения прошел Григорий! Леонов мучительно, безвыходно, на целый роман, заклинил Митьку Векшина из «Вора» на его убийстве офицера, а герой «Тихого Дона», пройдя через близкий внутренний слом (после убийства им безоружного, обуянного ужасом неминуемого конца австрийца), а затем через каскад еще более страшных вещей, через отупляющее и озверяющее привыкание к ним, через потери самых близких и дорогих людей, каждый раз отживает, находит в себе силы еще жить и чувствовать, забывать и возрождаться. На героях Шолохова – до последнего рокового смертного захвата – заживает и зарастает, почти как в самой природе, конечно не без уродливых шрамов, грубой коры, тяжелых наростов… 1
Так есть ли принципиальная разница между мирным и военным состоянием жизни? С одной стороны, вроде бы нет – только резкое усиление градуса и степени борьбы и зверства, с другой – все же есть: количество переходит в качество. Одно дело – стихийное столкновение вечных инстинктов, интересов, страстей, одно дело – межчеловеческие, индивидуальные или коллективные, драматические, трагические конфликты: они входят в какую-то общую экономию природно-смертного бытия, с его светлыми и темными сторонами. Одно дело – Григорий, зверски избивающий своего обидчика, соперника Листницкого, готовый в припадке бешеного гнева убить Чубатого или унижающего его генерала (если бы и убил, то в состоянии аффекта, как покушающаяся на себя и ребенка во чреве Наталья), или даже Митька, насилующий скучающую барышню, падкую на пряные, опасные развлечения…
Совсем другое дело – когда ненависть, злоба, а за ними убийство омассовляется, механизируется, предельно упрощается, становится привычным и холодным. Другое – бессудные расстрелы и рубки пленных, садистские подвиги того же Митьки, убивающего старух и детей, превращение крайнего страстного эксцесса (чем чаще всего является убийство в мирной жизни) в спокойное, сатанизированное ремесло, объект которого ничего не стоит, дешевле сапог и тужурки, – и пошла известная, столь расцветшая в эти годы и в полном виде представленная в романе страшная синонимика: в расход пустить, в распыл, навести решку, свести со счета, шлепнуть, кокнуть, к ногтю прижать, искрошить в дым… Как высказался мудрый народный старичок в романе, случайный попутчик Аксиньи: «Человека убить иному, какой руку на этом деле наломал, легче, чем вшу раздавить. Подешевел человек за революцию».
Как недолжное, безумное действие предстает взаимное убийство людей в бою уже в начальных сценах на фронте первой мировой. «Озверев от страха, казаки и немцы кололи и рубили по чем попало: по спинам, по рукам, по лошадям и оружию…» – жуткая бестолочь схваток потом задним числом оформляется в складные военные донесения и сводки. Такова иронически поданная история с казаком Козьмой Крючковым, первым, получившим Георгия, нимфомански раздутая на потребу ахающих столичных дам и тыловых господ (так что, слоняясь до конца войны в штабе дивизии, он удостоился еще трех крестов). «А было так, – резюмирует Шолохов в толстовском духе и тоне, – столкнулись на поле смерти люди, еще не успевшие наломать рук на уничтожении себе подобных, в объявшем их животном ужасе натыкались, сшибались, наносили слепые удары, уродовали себя и лошадей и разбежались, вспугнутые выстрелом, убившим человека, разъехались нравственно искалеченные. Это назвали подвигом». 1
1 Там же, с. 340
Первый шок от первого боя («оскаленный, изменившийся в лице, как мертвец» – таким предстает вдруг нормальный, здоровый казак), вглядывание в первые трупы, душевная хворь, «нудная нутряная боль» Григория, переживающего убийство им австрийца, а потом пошло-поехало: трупы громоздятся штабелями, человек входит в мрачную, опустошающую привычку убивать, душевно обугливается, стервенеет и особачивается, а то и познает извращенную страсть рубить и крошить «враждебную» человечину – с пылу, с жару, в пароксизме одержания демоном убийства. Шолохов постоянно подчеркивает, как физически меняются при этом люди, какой корежащий отпечаток на их лица, тело и душу накладывает война. Вот и Григорий «обрюзг, осутулился», во взгляде его «все чаще стал просвечивать огонек бессмысленной жестокости» – (а уж что говорить о других, о каком-нибудь Митьке Коршунове). Он же объясняет Наталье на ее упреки за гульбу на фронте: да, «остервились», но ведь – «на краю смерти», «Я сам себе страшный стал… В душу ко мне глянь, а там чернота, как в пустом колодезе». Вспомним, как открывают новый его, прокаленный войной облик любящие глаза Аксиньи, когда она в последний раз всматривается в лицо спящего на лесной поляне Григория: «Что-то суровое, почти жестокое было в глубоких поперечных морщинах между бровями ее возлюбленного, в складках рта, в резко очерченных скулах… И она впервые подумала, как, должно быть, страшен он бывает в бою, на лошади, с обнаженной шашкой». Аксинья только предполагает и догадывается, а мы, читатели, это видели воочию и не раз в тех ужасающе-пронзительных картинах боя, что разворачивал перед нами писатель (особенно в эпизодах, когда Григорий прибегал к виртуозным приемам неожиданной рубки неприятеля левой рукой). Один из исторических персонажей «Тихого Дона» Харлампий Ермаков, как известно, послуживший главным прототипом Григория Мелехова (в романе он действует и самостоятельно) «…смущенно отводил в сторону еще не потухшие после боя, налитые кровью, осатанелые глаза» – вот они боевые глаза, самому за них стыдно, знает, каким только что был!
Именно в братоубийственном гражданском противостоянии, железно и беспощадно подпертом идеологией, с одной стороны, а с другой – инстинктом физического выживания и защиты своего дома и благосостояния, особенно ярко, можно сказать, вопиюще обнажается вся самоубийственность и взаимоистребимость принципа «зуб за зуб», неутомимо питаемого растравленной мстительной страстностью – до последнего врага и обидчика! Шолохов не устает наглядно демонстрировать, как, разжигаясь все больше и больше, усугубляется страстная вверженность в ненависть, зло, убийство, как бьет она бумерангом ее носителей. Вот в душе вынужденного плясать под общую дудку Петро Мелехова, заискивающего перед Фоминым, «припадочно колотилась ненависть и руки корежила судорога от зудящего желания ударить, убить». При удобном случае уже никто не сдерживает ни ненависти, ни этого желания. Ожесточение, остервенение – обоюдно и оно все растет в градусе. Установка – на полное физическое уничтожение врага, нет и речи о какой-то разборке- сортировке людей, их утилизации, трансформации: «Сгребать с земли эту нечисть» и все тут! Офицер Донской армии жестко, холодно, как селекционер, подписывает окончательный приговор пленным красноармейцам: «Эту сволочь, являющуюся рассадником всяких болезней, как физических, так и социальных, надо истребить. Нянчиться с ними нечего!» То же зеркально – в мыслях и речах Мишки Кошевого: товарищество и единомыслие за счет вырубки непослушного, колеблющегося человеческого материала!
Цепь взаимных смертных обид, издевательств, жестоких отплат и новых нескончаемых счетов стягивает ткань военного пласта романа, особенно пронзительно впиваясь в таких местах, как расстрел и рубка Подтелковым и его людьми пленных Чернецова и сорока его офицеров, а затем казни уже самого Подтелкова и его отряда, убийство Петра Мелехова Мишкой Кошевым при участии Ивана Алексеевича, а затем самосудное истязание прогоняемых сквозь казачьи станицы коммунистов Сердобского полка – до кровавого месива и «нутряного животного рева», наконец, избиение их всех в Татарском, где особо отличилась жена Петра Дарья, застрелившая Ивана Алексеевича… А вот Мишка Кошевой, распаленный известием об убийстве Штокмана, Ивана Алексеевича, словами приказа Троцкого о беспощадном разорении мятежных станиц, истреблении участников восстания, устраивает рукотворный апокалипсис, акт сжигания старого мира – купеческих и поповских домов со всем их хозяйством, застреливает деда Гришака на крыльце дома Коршуновых (в свое время батрачил у них и сам Мишка, и его отец), а через несколько месяцев уже Митька Коршунов зверски вырезает остатнюю семью революционного мстителя: его мать и малолетних брата и сестру.
Разверзается страшная чреда действий – противодействий, ведущая ко все большему усилению вольтажа взаимной ненависти и смертоубийственного неистовства. Прерывает эту дурную взаимоистребительную бесконечность разве что реакция ребенка («Маманя! Не бей его! Ой, не бей!.. Мне жалко! Боюсь! На нем кровь!» – в сцене измывательств над пленными, заставляющая опамятоваться мать и некоторых женщин. Да, Григорий Мелехов, несмотря на его невольно-вольную причастность к этой чреде, непосредственным внутренним инстинктом пытается каждый раз (но, увы, чаще всего безуспешно) в моменты пароксизмов взаимного озлобления не дать развязать зловещий галоп выдирания друг у друга, по ветхозаветному закону, глаза за глаз, зуба за зуб, жизни за жизнь, да еще и с избытком, с перехлестом. Более того, именно через своего главного героя писатель подводит читателя к чувству и мысли (на деле глубинно христианским) о необходимости прервать дурную бесконечность возмездия и борьбы, идущую крещендо, сойти с принципа «зуб за зуб», остановиться, простить, забыть; начать с начала. И хотя люди и жизнь никак не дают Григорию соскочить с крутящегося огненного колеса ненависти и смертоубийства, он все равно к этому приходит в финале эпопеи: возвращается домой, выбросив оружие, на столь проблематичную милость победителя…
И мать Григория, Ильинична, смирившись перед волей дочери, перед силой обстоятельств, перешагивает через естественное отталкивание от убийцы ее старшего сына, принимает в дом столь ненавистного ей, заряженного чуждой «правдой» человека. Но постепенно, всмотревшись в него, выделяет она какие-то неожиданные его реакции (скажем, внимание и ласку к сыну Григория Мишатке) и вдруг начинает чувствовать «непрошеную жалость» к нему, когда его выматывает, гнет и мучит малярия. Вот она, великая, искупительная жалость материнского сердца к заблудшим детям этого жестокого мира! А перед смертью отдает она Дуняше для Мишки самое дорогое – рубаху Григория, пусть носит, а то его сопрела уже от пота! Это с ее стороны высший жест прощения и примирения! И Наталья, в смертельной обиде на мужа – до невозможности нести в себе и выносить его ребенка – мстящая ему и себе вырезанием живого зародыша, перед смертью прощает Григория, умирая примиренной. И неистовая воительница за Григория Аксинья берет к себе детей Натальи, согревая их любовью. И может быть, именно тут лежит какой-то высший тест качеству человека: его, во всяком случае, радикально не проходит главный представитель новой власти в романе – Мишка Кошевой, непримиримый, неостановимый в своей классовой подозрительности и мести.
1 Гура В. В. Как создавался «Тихий Дон». М.: «Советский писатель», 1989. – с. 279
Ситуация войны, испытание полной неуверенностью в будущем, разрухой, заразой, нависающей смертью в усугубленной, острой форме обнажает лик человеческой судьбы. Сняли покровы с человека – голый остался: жена генерал-майора, «благородная женщина в очках сидит, сквозь очки вошек на себе высматривает. А они по ней пешком идут <…> вшей – как на шелудивой кошке блох!» Всех окунули в грязную, вонючую, опасную иррациональную изнанку жизни, ту, которую так пытается камуфлировать городская цивилизация! 1
Подчеркивая внутреннее противоречие, конфликт в казаке между мирным землепашцем и воином (а сочетание этих двух занятий, двух человеческих типов конститутивно в нем, являет его резон быть), Шолохов выдвигает на первый план именно земледельца, наделяя своих героев неудержимым тяготением к этому столь естественному и любимому ими занятию и соответственному образу жизни. Именно на войне они особенно ностальгически оборачиваются к мирному труду на земле, представляя в воспоминании и предвосхищении то, что им более всего дорого: пахоту в степи, косьбу, сбор урожая, уход за лошадьми, хозяйственную утварь и инструмент… Для самого Шолохова времени создания «Тихого Дона» война, как уже отмечалось, совсем по-толстовски, – безумие, бессмыслица, зло, за исключением, пожалуй, того ограждения страны от турок, горцев, что и составило с самого начала смысл образования и существования казачества как такового и что нашло себе отражение в старинных песнях, так часто и проникновенно звучащих в романе. 2
Для того, чтобы написать поистине великий роман-эпопею, Шолохов не только принимал участие в боевых действиях, но и сам жил той казачьей жизнью, которую описывает в «Тихом Доне». В романе он не просто показывает события гражданской революции и мировой войны, но и говорит об их влиянии на мирный уклад жизни казаков, их семьи, их судьбы. Шолохов любил казаков и потому при вручении Нобелевской премии за роман «Тихий Дон» Шолохов говорил о величии исторического пути русского народа и о том, «чтобы всем, что написал и напишу, отдать поклон этому народу-труженику, народу-строителю, народу-герою».
1 Там же, с. 284
2 Там же, с. 298
Список использованной литературы:
1. Гордович К. Д. История отечественной литературы XX века. 2-е изд., испр. и доп.: Пособие для гуманитарных вузов. – СПб.: СпецЛит, 2000. – 320 с.
2. Гура В. В. Как создавался «Тихий Дон». М.: «Советский писатель», 1989. – 464 с.
Автора в романе по понятным причинам не названо - возмущается: "Черкнули пером и доразу спаровали с Деникиным, в помощники ему зачислили"). Подлинно историческая, не искаженная в угоду официальным версиям основа романа свидетельствует о честной позиции автора, что вызвало активное противодействие пробольшевистской критики. За Шолоховым прочно закрепилась репутация апологета кулачества и белого...
И делает его романом-эпопеей. Прошло менее ста лет, и русская литература подарила миру книгу, автор которой творчески осмыслил традиции Л. Толстого уже на новом историческом этапе. Роман-эпопея «Тихий Дон» М. Шолохова продолжил и развил толстовские традиции изображения крупных исторических событий в их преломлении в судьбах целого ряда героев. Высказывание Горького о том, что коммунизм породит...
Чудовищная нелепица войны в изображении Шолохова. Привести пример влияния войны на какого-либо героя и получил лучший ответ
Ответ от Stanislawa[гуру]
Рассмотрим, как изображена Первая мировая война в романе «Тихий Дон».
Великим народным горем вторглась в жизнь казаков хутора Татарского война с Германией.
В духе старых поверий писатель рисует мрачный пейзаж, предвещающий беду: “Ночами густели за Доном тучи, лопались сухо и раскатисто громовые удары, но не падал на землю, пыщущую жаром горячечным, дождь, вхолостую палила молния… По ночам на колокольне ревел сыч. Зыбкие и страшные висели над хутором крики, а сыч с колокольни перелетал на кладбище…
- Худому быть, - пророчили старики… - Война пристигнет”.
И вот резко нарушен устоявшийся мирный быт, всё тревожней и стремительней развиваются события. В их грозном водовороте кружатся, как щепки в половодье, люди, и мирный тихий Дон окутывается пороховым дымом и гарью пожарищ (ч. 3, гл. IV).
Как трагедия пережита Григорием первая пролитая им человеческая кровь.
эпизод романа - душевные переживания героя (ч. 3, гл. X).Убийство человека, даже врага в бою, глубоко противоречит гуманной природе Григория. Это мучит его, не даёт жить спокойно, ломает, калечит душу.
Война принесла полное разочарование, хотелось вернуться к мирной жизни. Именно на эту благодатную почву и упали семена “большевистской правды”, обещание мира.
Здесь начинаются попытки Григория разобраться в сложном устройстве жизни. Здесь начинается его трагический путь к истине, к народной правде.
Неоправданная бесчеловечность оттолкнула Мелехова от большевиков, так как она противоречила его представлениям о совести и чести. Григорию Мелехову много раз приходилось наблюдать жестокость и белых и красных, поэтому лозунги классовой ненависти стали казаться ему бесплодными: “Хотелось отвернуться от всего бурлившего ненавистью враждебного и непонятного мира. Тянуло к большевикам - шёл, других вёл за собой, а потом брало раздумье, холодел сердцем”. Котлярову, увлечённо доказывающему, что новая власть дала бедным казакам права, равенство, Григорий возражает: “Казакам эта власть, окромя разору, ничего не даёт! ”
Григорий спустя некоторое время начинает службу в белоказачьих частях.
Большинство казаков, восставших против советской власти в апреле и не ушедших вместе с Донской армией в низовья Дона, бежали из куреней при первых известиях об арестах, прятались в дальних хуторах и зимовниках, остались те, кого мобилизовал Краснов помимо их воли. Они самовольно снялись с фронта в январе, пустили на Верхний Дон красных, веря обещаниям советской власти и её новым ставленникам Миронову и Фомину, что будет им всем за это амнистия. Эти люди уже навоевались до тошноты - и за германскую, и за 18-й год, и хотели теперь лишь мирной жизни в своих куренях. Они уже и думать забыли об отстаивании своих прав перед иногородними, как в декабре 17-го, когда с этим условием поддержали Каменский ревком. Всем стало ясно - придётся делиться, против красной мужицкой России, всей своей мощью наваливающейся с севера, не попрёшь. Уговор с Красной Армией был прост - вы не трогаете нас, мы не трогаем вас, а кто старое помянет, тому глаз вон. Нейтралитет Дона был выгоден Москве: в случае успеха примеру донцов могли последовать измученные войной кубанцы, а это сулило скорую победу Красной Армии на юге, так как армия Деникина состояла в основном из кубанцев и донцов. Но прибыли в станицы люди, названные «комиссарами арестов и обысков», и пошли карательные команды по куреням... Забирали не только сложивших оружие фронтовиков, но и «дедов» - георгиевских кавалеров, живую славу Дона, отказавшихся снимать кресты, казачьи фуражки, отпарывать лампасы со штанов. Застучали пулемёты за околицами станиц, в которые ещё недавно, на Рождественские святки, приезжали из штаба Троцкого бойкие чернявые молодые люди в отличных шубах, с бриллиантовыми кольцами на коротких толстых пальцах...
Разделы: Литература
Класс: 11
Цель урока: показать гражданское и писательское мужество Шолохова, одним из первых сказавших правду о гражданской войне как о трагедии народа.
Оборудование: репродукции картин, отображающих Первую мировую и гражданскую войны; DVD-проигрыватель, телевизор, компьютер, проектор, записи звуков природы, эпизоды из к/ф “Тихий Дон”, эпиграф на экране.
Методические приемы: беседа, анализ эпизодов, повторение изученного (произведения, посвященные судьбе народа в годы войны), использование метапредметных связей с историей.
Ход урока
Вступление.
М.А. Шолохов, будучи молодым писателем, в возрасте 22-27 лет пишет роман-эпопею “Тихий Дон”. Во время работы его настольной книгой был роман-эпопея “Война и мир” Л.Толстого.
Действие “Тихого Дона” продолжается около 10-ти лет, с мая 1912 по март 1922 год (они захватывают более 700 персонажей (записать на доске или проецировать даты))
Какие исторические события охвачены Шолоховым в романе?
(Подробно описывается жизнь на Дону в последние годы перед Первой мировой войной. Её начало показано в 3 ч. I кн., действие которой заканчивается в ноябре 1914 г.
Между I-II кн. – временной перерыв, 4 ч. открывается словами “1916 год. Октябрь”. Остается лишь несколько месяцев до Февральской революции и год – до Октябрьской. Но главный герой в этих событиях не участвует. Далее описывается попытка установления Советской власти на Дону.
В III кн. (6 ч.) и IV кн. (7 ч.) Верхнедонское восстание 1919 г.
Война - сначала Первая мировая, потом гражданская – показана Шолоховым как антитеза мирной жизни. “Чудовищная нелепица войны” проходит по хуторам и станицам, принося горе в каждую семью. Семья становится зеркалом, своеобразно отражающим события мирной истории.
Тема урока:
“Война и мир в романе М.А.Шолохова “Тихий Дон” (запись в тетрадь)
Наша задача – разобраться в сложном содержании романа, понять авторскую версию событий, очертить круг проблем, поставленных Шолоховым; вслед за ним проследить судьбу человека, судьбу народа, прошедшего через Первую мировую и гражданскую войны.
Беседа по 3-4 частям первой книги романа.
Прочитайте эпиграф к книге I.
Не сохами-то славная землюшка наша распахана...
Распахана наша землюшка лошадиными копытами,
А засеяна славная землюшка казацкими головами,
Украшен-то наш тихий Дон молодыми вдовами,
Цветет наш батюшка тихий Дон сиротами,
Наполнена волна в тихом Дону отцовскими,
материнскими слезами.Ой ты, наш батюшка тихий Дон!
Ой, что же ты, тихий Дон, мутнехонек течешь?
Ах, как мне, тихому Дону, не мутну течи!
Со дна меня, тиха Дона, студены ключи бьют,
Посередь меня, тиха Дона, бела рыбица мутит,
Старинные казачьи песни
Какую роль он играет в 3 ч. романа?
(Трагический мотив эпиграфа из старинной казачьей песни перекликается со страницами 3 ч. романа. Впервые появляется дата: “В марте 1914 года...” Этот год отделяет мир от войны. Весть о войне застает казаков за привычной работой – косили жито. На сходе у людей одна тревога – мобилизация, одна мысль – “они пущай воюют, а у нас хлеба не убратые!” Страшное слово война откликается выразительной репликой старичка-железнодорожника по отношению к новобранцам: “Милая ты моя... говядинка!” (кн. I., ч. 3, гл. 4))
Как Шолохов изображает события Первой мировой войны? (Чтение эпизодов)
Кн. I, ч. 3, гл. 5 “...В последних числах июня (армейский 12-ый казачий)полк выступил на маневры. По распоряжению штаба дивизии полк походным порядком прошел до города Ровно....”
“...- Стреляют! - почти крикнул Прохор.
Страх налил мутью его телячьи глаза. Григорий поднял голову: перед ним двигалась в такт с конской спиной серая шинель взводного урядника, сбоку млело поле с нескошенными делянами жита, с жаворонком, плясавшим на уровне телеграфного столба....”
“...Сотня подтянулась к деревушке. Во дворах кишат солдаты; в хатах -суетня: хозяева собираются выезжать. Всюду на лицах жителей лежала печать смятения и растерянность. В одном дворе Григорий, проезжая, видел: солдаты развели огонь под крышей сарая, а хозяин - высокий седой белорус, - раздавленный гнетом внезапного несчастья, ходил мимо, не обращая внимания. Григорий видел, как семья его бросала на телегу подушки в красных наволочках, разную рухлядь, а хозяин заботливо нес сломанный обод колеса, никому не нужный, пролежавший на погребице, быть может, десяток лет...”
“...- Пики к бою, шашки вон, в атаку марш-марш! - обрезал есаул команду и выпустил коня.
Глухо охнула земля, распятая под множеством копыт. Григорий едва успел опустить пику (он попал в первый ряд), как конь, захваченный хлынувшим потоком лошадей, рванулся и понес, забирая вовсю. Впереди рябил на сером фоне поля подъесаул Полковников. Неудержно летел навстречу черный клин пахоты. Первая сотня взвыла трясучим колеблющимся криком, крик перенесло к четвертой сотне. Лошади в комок сжимали ноги и пластались, кидая назад
сажени. Сквозь режущий свист в ушах Григорий услышал хлопки далеких еще выстрелов. Первая цвинькнула где-то высоко пуля, тягучий свист ее забороздил стеклянную хмарь неба. Григорий до боли прижимал к боку горячее древко пики, ладонь потела, словно смазанная слизистой жидкостью. Свист перелетавших пуль заставлял его клонить голову к мокрой шее коня, в ноздри ему бил острый запах конского пота. Как сквозь запотевшие стекла бинокля,
видел бурую гряду окопов, серых людей, бежавших к городу. Пулемет без передышки стлал над головами казаков веером разбегающийся визг пуль; они рвали впереди и под ногами лошадей ватные хлопья пыли.
В середине грудной клетки Григория словно одубело то, что до атаки суетливо гоняло кровь, он не чувствовал ничего, кроме звона в ушах и боли в пальцах левой ноги....
Высокий белобровый австриец, с надвинутым на глаза кепи, хмурясь, почти в упор выстрелил в Григория с колена. Огонь свинца опалил щеку. Григорий повел пикой, натягивая изо всей силы поводья... Удар настолько был силен, что пика, пронизав вскочившего на ноги австрийца, до половины древка вошла в него. Григорий не успел, нанеся удар, выдернуть ее и, под тяжестью оседавшего тела, ронял, чувствуя на ней трепет и судороги, видя, как
австриец, весь переломившись назад (виднелся лишь острый небритый клин подбородка), перебирает, царапает скрюченными пальцами древко. Разжав пальцы, Григорий въелся занемевшей рукой в эфес шашки.
Австрийцы бежали в улицы предместья. Над серыми сгустками их мундиров
дыбились казачьи кони....”
Кн. I, ч. 3, гл. XIII “...Григорий дернул поводья, норовя зайти с подручной стороны, чтобы удобней было рубить; офицер, заметив его маневр, выстрелил из-под руки. Он расстрелял в Григория револьверную обойму и выхватил палаш. Три сокрушительных удара он, как видно искусный фехтовальщик, отразил играючи. Григорий, кривя рот, настиг его в четвертый раз, привстал на стременах (лошади их скакали почти рядом, и Григорий видел пепельно-серую, тугую, бритую щеку венгерца и номерную нашивку на воротнике мундира), он обманул бдительность венгерца ложным взмахом и, изменив направление удара, пырнул концом шашки, второй удар нанес в шею, где кончается позвоночный столб. Венгерец, роняя руку с палашом и поводья, выпрямился, выгнул грудь, как от укуса, слег на луку седла. Чувствуя чудовищное облегчение, Григорий рубанул его по голове. Он видел, как шашка по стоки въелась в кость выше уха.
Страшный удар в голову сзади вырвал у Григория сознание. Он ощутил во рту горячий рассол крови и понял, что падает, - откуда-то сбоку, кружась, стремительно неслась на него одетая жнивьем земля.
Жесткий толчок при падении на секунду вернул его к действительности. Он открыл глаза; омывая, их залила кровь. Топот возле уха и тяжкий дух лошади: "хап, хап, хап!" В последний раз открыл Григорий глаза, увидел раздутые розовые ноздри лошади, чей-то пронизавший стремя сапог. "Все", - змейкой скользнула облегчающая мысль. Гул и черная пустота.”
(Шолохов развивает, прежде всего, традиции Л.Н.Толстого: изображает войну правдиво, без прикрас, во всей ее отвратительности и бесчеловечности. Вспомним “Севастопольские рассказы”, “Войну и мир”)
Как влияет война на людей, участвующих в боях?
(Первые впечатления людей, участвующих в боях, - изумление, разочарование, ужас; навсегда врезаются в память нелепые первые смерти. Шолохов раскрывает душевное состояние человека, пролившего чужую кровь. Сильнейшее потрясение вызывает у Григория убийство им австрийца (Кн. I, ч. 3, гл. V). Это мучит его, не дает жить спокойно, ломает, калечит душу)
Кн. I, ч. 3, гл. X “Григорий Мелехов после боя под городом Лешнювом тяжело переламывал в себе нудную нутряную боль. Он заметно исхудал, сдал в весе, часто в
походах и на отдыхе, во сне и в дреме чудился ему австриец, тот, которого срубил у решетки. Необычно часто переживал он во сне ту первую схватку, и даже во сне, отягощенный воспоминаниями, ощущал он конвульсию своей правой руки, зажавшей древко пики: просыпаясь и очнувшись, гнал от себя он, заслонял ладонью до боли зажмуренные глаза.”
Война в изображении Шолохова начисто лишена налета романтики, героического ореола. Люди не совершали подвига. Обратимся к гл. 9
Кн. I, ч. 3, гл. IX “А было так: столкнулись на поле смерти люди, еще не успевшие наломать рук на уничтожении себе подобных, в объявшем их животном ужасе натыкались,
сшибались, наносили слепые удары, уродовали себя и лошадей и разбежались, вспугнутые выстрелом, убившим человека, разъехались, нравственно искалеченные.”
Это назвали подвигом. На самом деле это был “взрыв скотского энтузиазма” (гл. XI – запись убитого казака от 2 сентября)
Как снижается Шолоховым героический пафос?
Кн. I, ч. , гл. IV. “Как солончак не впитывает воду, так и сердце Григория не впитывало жалости. С холодным презрением играл он чужой и своей жизнью, оттого прослыл храбрымчетыре георгиевских креста и четыре медали выслужил.”
(Шолохов показывает: храбрость человека идет не от лучших качеств – патриотизма, желания защитить жизнь, а от презрения к жизни, безжалостности, навязанных войной.)
Чем отличается подвиг Григория от “подвига” казаков в стычке с немцами?
(Григорий спасает человеческую жизнь)
Кн. I, ч. 3, гл. XX “Офицер потерял сознание. Григорий тащил его на себе, падая, поднимаясь и вновь падая. Два раза бросал свою ношу и оба раза возвращался, поднимал и брел, как в сонной яви.
ВЫПИСКА ИЗ ПРИКАЗА
Как ведет себя в полку Листницкий?
(Он пишет отцу: “Хочется живого дела и... если хотите – подвига... Еду на фронт” (Кн. I, ч. 3, гл. XIV). С полком ходил в контратаку (Кн. I, ч. 3, гл. XV). На Юго-Западном фронте под Листницким убили коня, сам он получил две раны (Кн. I, ч. 3, гл. XXII). Это человек чести, храбрый офицер.)
С какой целью изображает Шолохов батальные сцены?
(Батальные сцены сами по себе неинтересны Шолохову. Его волнует другое – что делает война с человеком. Ярко выражен нравственный протест бессмысленности, бесчеловечности войны.)
Какие изобразительные средства использует автор для изображения поведения человека на войне?
(Изобразительные средства разнообразны: он показывает, как казаки списывают “Молитву от оружия”, “Молитву от боя”, “Молитву при набеге”; приводит страницы дневника одного из казаков, письма с фронта. Лирически окрашены сцены у костра –казаки поют “Поехал казак на чужбину далеку...”)
Как отражается война на жизни мирных жителей?
(Война не щадит и невоенных. Мелеховы получают похоронку на Григория, незаконная семья с Аксиньей рушится, умирает дочь, возвращается Листницкий и остается у Аксиньи)
Кн. I, ч. 3, гл. XVI “Поднимаясь, паралично дергая головой, с исступленным недоумением смотрел Пантелей Прокофьевич на ползавшую в корчах Дуняшку.
"Уведомляю Вас, что сын Ваш, казак 12-го Донского казачьего полка, Григорий Пантелеевич Мелехов в ночь на 16 сентября с.г. убит в бою под городом Каменка-Струмилово. Сын Ваш пал смертью храбрых, пусть это послужит Вам утешением в невознаградимой потере. Оставшееся имущество будет передано родному брату его Петру Мелехову. Конь остался при полке.
ВЫПИСКА ИЗ ПРИКАЗА
За спасение жизни командира 9-го драгунского полка полковника Густава Грозберга казак 12-го Донского казачьего полка Мелехов Григорий производится в приказные и представляется к Георгиевскому кресту 4-й степени.”
(Это письмо получают Мелеховы спустя 12 дней после полученной похоронки)
Кн. I, ч. 3, гл. XXII “ ...Через три недели Евгений Листницкий прислал телеграмму, извещая о том, что получил отпуск и выехал домой...”
“... В первый же день, как только болезнь свалила девочку с ног, Аксинье
вспомнилась горькая Натальина фраза: "Отольются тебе мои слезы..."”
“... - М-а-ма... - шелестели маленькие спекшиеся губы.
Зернышко мое, дочушка! - приглушенно звенела мать. - Цветочек мой, не уходи, Танюшка! Глянь, моя красотушка, открой глазки. Опомнись же! Гулюшка моя черноглазая... За что же, господи?..
Девочка изредка поднимала воспаленные веки, налитые кровью дурной, глазенки устремляли текучий, неуловимый взгляд. Жадно ловила мать этот взгляд. Он уходил, казалось, внутрь себя, тоскующий, примиренный.
Умерла она на руках у матери. В последний раз, всхлипывая, зевнул посиневший ротик, и тельце вытянула судорога; запрокидываясь, катилась с Аксиньиной руки потная головка, прижмуренный, с мертвым зрачком, смотрел удивленно угрюмоватый мелеховский глазок...”
“... Могло же так случиться, что пуля взяла бы правее и продырявила мне голову? Теперь я истлевал бы, моим телом нажирались бы черви... Надо с жадностью жить каждый миг. Мне все можно!" Он (Евгений)на минуту ужаснулся своим мыслям, но воображение вновь вылепило страшную картину атаки и того момента, когда он поднялся с убитого коня и упал, срезанный пулями...”
“...Свои неписаные законы диктует людям жизнь. Через три дня ночью Евгений вновь пришел в половину Аксиньи, и Аксинья его не оттолкнула.”
Какова Шолоховская правда о войне?
(Через батальные сцены, через острые переживания героев, через пейзажные зарисовки, лирические отступления Шолохов ведет к осмыслению чуждости, неестественности, бесчеловечности войны.
Гражданская война в изображении Шолохова.
Мировая война для России – первый круг ада. Она пережила еще более неестественное – междоусобицу.
Что же произошло? Почему огромная территория находилась в огне? (Кадры из фильма)
Шолохов – один из первых заговорил о гражданской войне как о величайшей трагедии, имевшей тяжелые последствия. Свои убивали своих, придумывая для этого изощрённые способы. Грабежи и насилия. Бандитские нашествия. Запои, расшатанная психика людей. Эпидемия тифа. Смерть вдали от родных очагов. Осиротевшие дети.
Анализ эпизодов книги II.
Кн. II, ч. 5, гл. 12 Подтелков и Чернецов. - Как ведет себя Подтелков с казаками?
“Подтелков нахмурился.”
“...Еще до избрания его председателем ревкома он заметно переменился в отношении к Григорию и остальным знакомым казакам, в голосе его уже тянули сквозняком нотки превосходства и некоторого высокомерия. Хмелем била власть в голову простого от природы казака.”
Какие детали с наибольшей наглядностью выражают внутреннее состояние Чернецова?
“Густую толпу взятых в плен офицеров сопровождал, кольцом охвативший их, конвой в тридцать казаков - 44-го полка и одной из сотен 27-го. Впереди всех шел Чернецов. Убегая от преследования, он сбросил полушубок и теперь шел в одной легонькой кожаной куртке. Погон на левом плече его был оборван. На лице возле левого глаза кровянилась свежая ссадина. Он шел быстро, не сбиваясь с ноги. Папаха, надетая набекрень, придавала ему вид беспечный и молодецкий. И тени испуга не было на его розовом лице: он, видимо, не брился несколько дней - русая поросль золотилась на щеках и подбородке. Чернецов сурово и быстро оглядывал подбегавших к нему казаков; горькая, ненавидящая складка тенилась между бровей. Он на ходу зажег спичку, закурил, стиснув папиросу углом розовых твердых губ.”
Для чего включены в эпизод детали портретов казнимых офицеров?
(Автор наделяет их портретами; “поручик с красивейшими женскими глазами”, “высокий, бравый есаул”, “курчавый юнкер”. Шолохов хочет подчеркнуть, что перед нами не безликие, абстрактные “враги” - пред нами люди. В этом тоже продолжение толстовских традиций)
Что переживает Григорий в это трагическое время?
Кн. 2, ч. 5, гл. 13 “После того как был ранен в бою под Глубокой, Григорий провалялся в походном лазарете в Миллерове неделю; слегка подлечив ногу, решил поехать домой. Коня привели ему станичные казаки. Ехал Григорий со смешанным чувством недовольства и радости: недовольства - потому, что покидал свою часть в самый разгар борьбы за власть на Дону, а радость испытывал при одной мысли, что увидит домашних, хутор; сам от себя таил желание повидать Аксинью, но были и о ней думки.”
(Всегда, в самые трагические моменты, в минуты разочарования и растерянности, Григорий обращается мыслями к дому, к родной природе, к крестьянскому труду.)
Вывод.
Роман обращен не к сегодняшнему, а к вечному противостоянию. На одной судьбе показан весь излом общества. Мелехов Григорий – казак, крестьянин, земледелец, кормилец. И ломка этого кормильца и есть вся гражданская война.
Герой не находит правды ни на одной из противоборствующих сторон. То он на стороне большевиков, то испытывает злобу к ним, то погружается в себя, пытаясь найти правду, вот он уже у Буденного, затем в банде Фомина. Везде – обман, жестокость, которой можно найти оправдание, но которую отвергает человеческая природа Григория: “Моим рукам работать надо, а не воевать”.
Герои Шолохова – это люди.
Какие люди? (простые, незаурядные, совершающие страшные деяния, но в конечном счете они остаются людьми, способными совершить бескорыстные, благородные поступки)
В чем символический смысл последнего эпизода второй книги?
“Вскоре приехал с ближнего хутора какой-то старик, вырыл в головах могилы ямку, поставил на свежеоструганном дубовом устое часовню. Под треугольным навесом ее в темноте теплился скорбный лик божьей матери, внизу на карнизе навеса мохнатилась черная вязь славянского письма:
В годину смуты и разврата
Не осудите, братья, брата.
Старик уехал, а в степи осталась часовня горюнить глаза прохожих и проезжих извечно унылым видом, будить в сердцах невнятную тоску.
И еще - в мае бились возле часовни стрепета, выбили в голубом полынке точок, примяли возле зеленый разлив зреющего пырея: бились за самку, за право на жизнь, на любовь, на размножение. А спустя немного тут же возле часовни, под кочкой, под лохматым покровом старюки-полыни, положила самка стрепета девять дымчато-синих крапленых яиц и села на них, грея их теплом своего тела, защищая глянцево оперенным крылом.”
(В последнем эпизоде Шолохов рисует символические образы: старик, построивший часовню над могилой; самка стрепета, символизирующая жизнь и любовь. Здесь сталкиваются жизнь и смерть, высокое, вечное – трагические реалии, ставшие в “годину смуты и разврата” привычными, обыденными. Шолохов противопоставляет братоубийственной войне, взаимной жестокости людей животворящую силу природы.)
Финал какого произведения вы могли сопоставить с этим эпизодом?
(“Отцы и дети” Тургенева: “Какое бы страстное, грешное, бунтующее сердце ни скрылось в могиле, цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими невинными глазами: не об одном вечном спокойствии говорят нам они, о том великом спокойствии “равнодушной природы”; они говорят о вечном примирении и о жизни бесконечной...”)
Какие образы-символы вам запомнились?
(Березка с бурыми почками; орел, плывущий над степью; тихий Дон, ломающий льдины, разделяющий воюющих (звуки, картины природы))
Оценки.
Дом. задание.
- Мысль семейная в романе (Мелеховы, Коршуновы, Астаховы, Моховы, Листницкие, Кошевые).
- Женские образы (Наталья, Аксинья, Дуняша, Дарья. Дом, труд, любовь)
Цель урока. Показать развитие гуманистических традиций русской литературы в изображении войны и значение «Тихого Дона» как романа, передавшего правду о Гражданской войне, о трагедии народа.
Роман (бессмертное произведение) М. А. Шолохова «Тихий Дон» среди книг о предреволюционных событиях, Гражданской войне выделяется своей самобытностью. Чем же покорила современников эта книга? Думается, что прежде всего значительностью и масштабностью событий, описанных в ней, глубиной и правдой характеров. Первая книга романа посвящена жизни и быту донских казаков до и в самом начале империалистической войны.
(Звучит запись казачьей песни, которая взята как эпиграф к роману.)
Скажите, какова роль эпиграфа в этом произведении?
В старинных казачьих песнях, взятых автором эпиграфом к роману, предваряется рассказ о противоестественной, братоубийственной войне, о гибели казачьих родов, о трагедии народа, когда не тем вспахивается степь (“лошадиными копытами”), не тем засеяна (“казацкими головами”), не тем полита и не тот урожай собран будет. В песнях, сложенных казаками, обозначена противоречивость всего их несчастного племени - племени воинов и земледельцев одновременно, правдиво объясняющая и раскрывающая суть трагедии, произошедшей с потомками неизвестных авторов уже в XX веке. Кроме того, сам элегический строй казачьей песни сложен по формуле отрицательного параллелизма вначале (“Не сохами-то славная землюшка наша распахана… распахана наша землюшка лошадиными копытами…”) и продолжен одночленной параллелью, умалчиваемая часть которой слишком страшна (“А засеяна славная землюшка казацкими головами”). Это не обычные крестьянские будни, не посевная, а то страшное, отвратительное, что взрывает мирный уклад и наполняет волны “в тихом Дону отцовскими, материнскими слезами”. Здесь не просто выписана атмосфера казачьего уклада, здесь предвосхищена главная идея всего произведения.
Как эпиграфы связаны с названием романа?
(В данном случае тихий Дон - не величественно спокойная река, а земля Донщины, издавна засеянная казаками, не знающая покоя. И тогда “тихий Дон” - оксюморон, взаимопротиворечивое сочетание слов: именно об этом сложены старинные казачьи песни, взятые Шолоховым эпиграфом к роману.)
Рассмотрим, как изображена Первая мировая война в романе «Тихий Дон».
Послушаем сообщение ученика-историка «Из истории донского казачества».
Великим народным горем вторглась в жизнь казаков хутора Татарского война с Германией. (Сообщение учителя истории о Первой мировой войне.)
В духе старых поверий писатель рисует мрачный пейзаж, предвещающий беду: “Ночами густели за Доном тучи, лопались сухо и раскатисто громовые удары, но не падал на землю, пыщущую жаром горячечным, дождь, вхолостую палила молния… По ночам на колокольне ревел сыч. Зыбкие и страшные висели над хутором крики, а сыч с колокольни перелетал на кладбище…
Худому быть, - пророчили старики… - Война пристигнет”.
И вот резко нарушен устоявшийся мирный быт, всё тревожней и стремительней развиваются события. В их грозном водовороте кружатся, как щепки в половодье, люди, и мирный тихий Дон окутывается пороховым дымом и гарью пожарищ (это мы можем увидеть в сцене мобилизации - ч. 3, гл. IV).
Как трагедия пережита Григорием первая пролитая им человеческая кровь. Давайте посмотрим фрагмент кинофильма «Тихий Дон». А теперь прочитаем эпизод романа - душевные переживания героя (ч. 3, гл. X).
Убийство человека, даже врага в бою, глубоко противоречит гуманной природе Григория. Это мучит его, не даёт жить спокойно, ломает, калечит душу.
Сцена столкновения казаков с немцами напоминает страницы произведений Л. Н. Толстого.
- Приведите примеры правдивого изображения войны в романе Л. Н. Толстого «Война и мир».
Война в изображении Шолохова начисто лишена налёта романтики, героического ореола. Люди не совершали подвига. Эту стычку обезумевших от страха людей назвали подвигом. (Пересказ гл. IX, ч. 3.)
Шолохов в своём романе изображает не только казаков, но и их офицеров. Многие из них честные, храбрые, но есть и жестокие.
Какого офицера можно отнести к жестоким? (Чубатого.) Охарактеризуйте его.
(Такая бесчеловечная позиция Чубатого, даже в условиях войны, оказывается для Григория неприемлемой. Поэтому и стреляет он в Чубатого, когда тот ни за что срубил пленного мадьяра.)
Война в романе представлена в крови, страданиях.
Приведите примеры страданий героев романа на войне.
Как война повлияла на Григория Мелехова?
(“...Крепко берёг Григорий казачью честь, ловил случай выказать беззаветную храбрость, рисковал, сумасбродничал, ходил переодетым в тыл к австрийцам, снимал без крови заставы <...> джигитовал казак и чувствовал, что ушла безвозвратно та боль по человеку, которая давила его в первые дни войны. Огрубело сердце, очерствело, и как солончак не впитывает воду, так и сердце Григория не впитывало жалости...” - ч. 4, гл. IV.)
Шолохов изображает Григория Мелехова мужественным воином, вполне заслуженно получившим высокую награду - Георгиевский крест. (Пересказ эпизода - ч. 3, гл. XX.)
Но война сталкивает Григория с разными людьми, общение с которыми заставляет его задуматься и о войне, и о том мире, в котором он живёт.
Судьба сводит его с Гаранжой, который и перевернул жизнь Григория.
Почему запали в душу Григория наставления Гаранжи?
Война принесла полное разочарование, хотелось вернуться к мирной жизни. Именно на эту благодатную почву и упали семена “большевистской правды”, обещание мира.
Здесь начинаются попытки Григория разобраться в сложном устройстве жизни. Здесь начинается его трагический путь к истине, к народной правде.
Как показано изменение настроений воевавших казаков между двумя революциями?
(Ученик делает обобщающее сообщение по теме: «Изображение Шолоховым событий Первой мировой войны в романе “Тихий Дон”».)
Рассмотрим, как изображена Гражданская война в романе.
Учитель истории рассказывает о событиях на Дону после Октябрьской революции.
Мучительные вопросы задаёт Григорию Октябрьская революция, расколовшая весь мир, и казаков в частности, на своих и чужих. Шолохов снова ставит своего героя перед выбором, и снова разные люди внушают ему разную правду.
Как влияет на Григория общение с Извариным и Подтёлковым?
(Сотник Ефим Изварин, человек хорошо образованный, был “заядлым казаком-автономистом”. Не верящий во всеобщее равенство, Изварин убеждён в особой судьбе казачества и выступает за самостоятельность Донской области. Мелехов пытается спорить с ним, но полуграмотный Григорий был безоружен по сравнению со своим противником, и Изварин легко разбивал его в словесных боях (ч. 5, гл. II). Неслучайно герой попадает под влияние сепаратистских идей.
Совсем иное внушает Григорию Фёдор Подтёлков, считающий, что у казаков общие интересы со всеми русскими крестьянами и рабочими, и отстаивающий идею выборной народной власти. И не столько образованность и логика, как в случае с Извариным, сколько сила внутренней убеждённости заставляет Григория поверить Подтёлкову. Эта сила отчётливо выражена в портретных деталях: Григорий ощущал “свинцовую тяжесть” подтёлковских глаз, когда тот “упирал в собеседника свой невесёлый взгляд” (ч. 5, гл. II). После разговора с Подтёлковым Григорий мучительно старался разобраться в сумятице мыслей, продумать что-то, решить.)
Поиски правды для Григория - не абстрактная задача, но проблема жизненного выбора, ибо происходят они в момент острейшего противостояния различных политических сил, решающих судьбу казачества и всей страны. О напряжённости этого противостояния свидетельствует сцена приезда в Новочеркасск для переговоров с правительством Каледина делегации Военно-революционного комитета во главе с тем же Подтёлковым (ч. 5, гл. X).
После революции Григорий воюет на стороне красных, но выбор этот далеко не окончательный, и Григорий ещё не раз откажется от него на своём мучительном жизненном пути.
Что повлияет на судьбу главного героя романа?
(Посмотрим фрагмент кинофильма «Казнь офицеров».)
Что же переживает Григорий после этих трагических событий?
(“Ломала и его усталость, нажитая на войне. Хотелось отвернуться от всего бурлившего ненавистью, враждебного и непонятного мира. Там, позади, всё было путано, противоречиво. Трудно нащупывалась верная тропа; как в топкой гати, зыбилась под ногами почва, тропа дробилась, и не было уверенности - по той ли, по которой надо, идёт. Тянуло к большевикам - шёл, других вёл за собой, а потом брало раздумье, холодел сердцем. «Неужто прав Изварин? К кому же прислониться?» Об этом невнятно думал Григорий, привалясь к задку кошёвки. Но когда представлял себе, как будет к весне готовить бороны, арбы, плесть из краснотала ясли, а когда… обсохнет земля, - выедет в степь; держась наскучавшимися по работе руками за чапиги, пойдёт за плугом, ощущая его живое биение и толчки; представляя себе, как будет вдыхать сладкий дух молодой травы и поднятого лемехами чернозёма, ещё не утратившего пресного аромата снеговой сырости, - теплело на душе. Хотелось убирать скотину, метать сено, дышать увядшим запахом донника, пырея, пряным душком навоза. Мира и тишины хотелось” - ч. 5, гл. XIII.)
Неоправданная бесчеловечность оттолкнула Мелехова от большевиков, так как она противоречила его представлениям о совести и чести. Григорию Мелехову много раз приходилось наблюдать жестокость и белых и красных, поэтому лозунги классовой ненависти стали казаться ему бесплодными: “Хотелось отвернуться от всего бурлившего ненавистью враждебного и непонятного мира. Тянуло к большевикам - шёл, других вёл за собой, а потом брало раздумье, холодел сердцем”. Котлярову, увлечённо доказывающему, что новая власть дала бедным казакам права, равенство, Григорий возражает: “Казакам эта власть, окромя разору, ничего не даёт!”
Григорий спустя некоторое время начинает службу в белоказачьих частях.
Просмотр фрагмента фильма «Казнь подтёлковцев» или чтение фрагмента из романа (ч. 5, гл. XXX), из биографии самого писателя.
Перед просмотром зададим вопрос:
Как воспринимает казнь Григорий?
(Он воспринимает её как возмездие, о чём свидетельствует его страстный монолог, обращённый к Подтёлкову.)
С 1918-го по начало 1920 года семья Шолоховых находилась поочередно в станицах Еланской и Каргинской Верхнедонского округа. Трудное было время: белые и красные волны захлёстывали Донщину - бушевала Гражданская война. Подросток Миша “впитывал” происходящие события (а голова хорошая - ум смелый и дерзкий, память прекрасная): бои, казни, нищета. Белые против красных, красные против белых, казаки против казаков же. Рассказы один страшнее другого... Один, мигулинский, красивый, светло-русый парень не хотел становиться под пулю, умолял: “Не убивайте! Поимейте жалость!.. Трое детишков... девочка...” Какая там жалость! Подкованным каблуком в ухо - аж из другого цевкой кровь стрельнула. Подняли и поставили к яме... А парень этот, говорят, на германской четыре креста заслужил, полный Георгиевский кавалер... Вот в хату вошёл Харлампий Ермаков. Обычно весёлый, сегодня был хмур и зол. Начал рассказывать о казни подтёлковцев в хуторе Пономарёве. А Подтёлков тоже хорош был, говорит. Под Глубокой по его приказу офицеров тоже без всяких жалостей стреляли... Не одному ему чужие шкуры дубить. Отрыгнулось.
Прочитайте отрывок из романа Андрея Воронцова «Шолохов» и ответьте на вопрос: кто же виноват в разгорании войны на Дону?
“Февральские дни 1919 года на Верхнем Дону стояли томительные, холодные, серые. Жители притихших хуторов и станиц с каким-то противным, сосущим чувством под ложечкой ждали наступления сумерек, прислушивались к шагам, визгу санных полозьев за стеной. Наступал час арестов, когда красноармейские команды оцепляли улицы, вламывались в курени и забирали в кутузку казаков. Из кутузки уже никто не возвращался живым. В то же самое время, когда новую партию арестованных привозили в холодную, из неё выводили старых, освобождали место. Не было на Дону просторных арестантских домов, не имелась в них нужда в прежнее время. Приговорённых к расстрелу выводили из подвала со связанными за спиной руками, били прикладами в спину, отчего они падали на сани, как мешки с мукой, укладывали, живых, штабелями и везли за околицу.
За полночь для обитателей куреней, в которых уже побывали чекисты, начиналась страшная пытка. За околицей заводил своё татаканье пулемёт - то короткими, но частыми очередями, то длинными, захлёбывающимися, истеричными. Затем наступала тишина, но ненадолго, она прерывалась сухо щёлкающими, как дрова в печке, винтовочными и револьверными выстрелами - добивали раненых. Нередко после этого на чьём-нибудь базу начинал выть пёс - чуял, видимо, гибель хозяина-кормильца. А в хатах подвывали ему, взявшись за голову, бабы, чей сын или муж мог принять лютую смерть этой ночью. До самой смерти своей помнил Михаил этот вой, от которого стыла кровь в жилах.
Большинство казаков, восставших против советской власти в апреле и не ушедших вместе с Донской армией в низовья Дона, бежали из куреней при первых известиях об арестах, прятались в дальних хуторах и зимовниках, остались те, кого мобилизовал Краснов помимо их воли. Они самовольно снялись с фронта в январе, пустили на Верхний Дон красных, веря обещаниям советской власти и её новым ставленникам Миронову и Фомину, что будет им всем за это амнистия. Эти люди уже навоевались до тошноты - и за германскую, и за 18-й год, и хотели теперь лишь мирной жизни в своих куренях. Они уже и думать забыли об отстаивании своих прав перед иногородними, как в декабре 17-го, когда с этим условием поддержали Каменский ревком. Всем стало ясно - придётся делиться, против красной мужицкой России, всей своей мощью наваливающейся с севера, не попрёшь. Уговор с Красной Армией был прост - вы не трогаете нас, мы не трогаем вас, а кто старое помянет, тому глаз вон. Нейтралитет Дона был выгоден Москве: в случае успеха примеру донцов могли последовать измученные войной кубанцы, а это сулило скорую победу Красной Армии на юге, так как армия Деникина состояла в основном из кубанцев и донцов. Но прибыли в станицы люди, названные «комиссарами арестов и обысков», и пошли карательные команды по куреням... Забирали не только сложивших оружие фронтовиков, но и «дедов» - георгиевских кавалеров, живую славу Дона, отказавшихся снимать кресты, казачьи фуражки, отпарывать лампасы со штанов. Застучали пулемёты за околицами станиц, в которые ещё недавно, на Рождественские святки, приезжали из штаба Троцкого бойкие чернявые молодые люди в отличных шубах, с бриллиантовыми кольцами на коротких толстых пальцах, поздравляли со светлым праздником, щедро угощали привезённым на тройке вином, дарили пачками царские деньги, убеждали: «Вы живите у себя спокойно по станицам, и мы будем жить спокойно. Повоевали, и довольно». В станице Мигулинской без всякого суда расстреляли 62 казака, а в станицах Казанской и Шумилинской только за одну неделю - 400 с лишним человек, а всего полегло на Верхнем Дону в ту пору около восьми тысяч человек. Но расстрелов посланцам Свердлова Сырцову и Белобородову-Вайсбарту, цареубийце, было мало... В Вёшенской чернявые молодые люди велели бить в колокола, пьяные красноармейцы согнали в собор казаков, баб и детишек. Здесь ожидало их кощунственное действо: 80-летнего священника, который служил в Вёшенской ещё во время отмены крепостного права, венчали с кобылой...
Выполнялась тайная директива о «расказачивании», подписанная 24 января 1919 года Яковом Михайловичем Свердловым. Трупным запахом потянуло на Тихом Дону, который за всю свою историю не знал ни вражеской оккупации, ни массовых казней...
Наутро снаряжались за околицы скорбные караваны. Родственники расстрелянных раскапывали их, кое-как присыпанных землёй, судорожно, с трудом одолевая дурноту и сдерживая рыдания, переворачивали тела, тянули покойников за руки, за ноги, отыскивая своих, вглядывались в белые лица со схваченными инеем волосами. Ежели находили, то тащили мертвеца к саням под микитки, а голова его с остановившимися навек зрачками моталась, как у пьяного. Лошади беспокойно ржали, косились большим глазом на страшный груз. Но и покойника заполучить родным в те дни кромешной скорби считалось за благо - букановский комиссар Малкин, например, оставлял казнённых лежать нагими в яру, а хоронить запрещал...
Чекисты в ту пору распевали частушку:
Вот вам честь в глухую полночь -
Быстрым маршем на покой!
Пусть гниёт под снегом сволочь,
С нами - молот-серп с звездой.
Шолоховы, как и все, с леденящим страхом ожидали наступления сумерек, жгли лампаду под образами, молились, чтобы не забрали Александра Михайловича. Жили они в ту пору на хуторе Плешакове, снимали половину куреня у братьев Дроздовых, Алексея и Павла. Павел пришёл с германской офицером. Братья, как только начались аресты, пропали неведомо куда. За ними уже приезжали из Еланской станицы чекисты, долго, с подозрением расспрашивали Александра Михайловича, кто он таков, потом ушли, перед уходом бросив: «Может, свидимся ещё...» А у отца были теперь основания бояться таких свиданий, даром что не казак. В самом начале 17-го года получил он наследство от матери своей, купчихи Марии Васильевны, урождённой Моховой, да не маленькое - 70 тысяч целковых. Служил в ту пору Александр Михайлович управляющим паровой мельницы в Плешакове, и решил он выкупить её вместе с просорушкой и кузней у хозяина, еланского купца Ивана Симонова. Между тем разразилась Февральская революция”.
Прочитаем и проанализируем последний эпизод второй книги.
(“...А спустя немного тут же возле часовни, под кочкой, под мохнатым покровом старюки-полыни, положила самка стрепета девять дымчато-синих краплёных яиц и села на них, грея их теплом своего тела, защищая глянцево оперённым крылом”.)
Финал второй книги романа имеет символический смысл. Как вы думаете, какой? Шолохов противопоставляет братоубийственной войне, взаимной жестокости людей животворящую силу природы. Читая эти строки, мы невольно вспоминаем финал романа И. С. Тургенева «Отцы и дети»: “Какое бы страстное, грешное, бунтующее сердце ни скрылось в могиле, цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими невинными глазами; не об одном вечном спокойствии говорят нам они, о том великом спокойствии «равнодушной природы»; они говорят о вечном примирении и о жизни бесконечной…”
Сегодняшний урок мне хотелось бы закончить стихотворением Максимилиана Волошина «Гражданская война». Хотя политические взгляды и эстетические установки Волошина и автора «Тихого Дона» весьма далеки друг от друга, великая гуманистическая идея русской литературы связывает этих художников.
Одни восстали из подполий,
Из ссылок, фабрик, рудников,
Отравленные тёмной волей
И горьким дымом городов.
Другие из рядов военных,
Дворянских разорённых гнёзд,
Где проводили на погост
Отцов и братьев убиенных.
В одних доселе не потух
Хмель незапамятных пожаров
И жив степной, разгульный дух
И Разиных, и Кудеяров.
В других - лишённых всех корней -
Тлетворный дух столицы Невской:
Толстой и Чехов, Достоевский -
Надрыв и смута наших дней.
Одни возносят на плакатах
Свой бред о буржуазном зле,
О светлых пролетариатах,
Мещанском рае на земле...
В других весь цвет, вся гниль империй,
Всё золото, весь тлен идей,
Блеск всех великих фетишей
И всех научных суеверий.
Одни идут освобождать
Москву и вновь сковать Россию,
Другие, разнуздав стихию,
Хотят весь мир пересоздать.
В тех и других война вдохнула
Гнев, жадность, мрачный хмель разгула.
А вслед героям и вождям
Крадётся хищник стаей жадной,
Чтоб мощь России неоглядной
Размыкать и отдать врагам;
Сгноить её пшеницы груды,
Её бесчестить небеса,
Пожрать богатства, сжечь леса
И высосать моря и руды.
И не смолкает грохот битв
По всем просторам южной степи
Средь золотых великолепий
Конями вытоптанных жнитв.
И там, и здесь между рядами
Звучит один и тот же глас:
“Кто не за нас - тот против нас.
Нет безразличных: правда с нами”.
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.
(1919)
Михаил СОЛОМИНЦЕВ
Михаил Михайлович СОЛОМИНЦЕВ (1967) - учитель литературы и русского языка Новохопёрской средней школы № 2 Воронежской области.
Чудовищная нелепица войны в изображении М.А. Шолохова
По роману «Тихий Дон»
Цель урока. Показать развитие гуманистических традиций русской литературы в изображении войны и значение «Тихого Дона» как романа, передавшего правду о Гражданской войне, о трагедии народа.
Роман М.А. Шолохова «Тихий Дон» среди книг о предреволюционных событиях, Гражданской войне выделяется своей самобытностью. Чем же покорила современников эта книга? Думается, что прежде всего значительностью и масштабностью событий, описанных в ней, глубиной и правдой характеров. Первая книга романа посвящена жизни и быту донских казаков до и в самом начале империалистической войны.
(Звучит запись казачьей песни, которая взята как эпиграф к роману.)
Скажите, какова роль эпиграфа в этом произведении?
В старинных казачьих песнях, взятых автором эпиграфом к роману, предваряется рассказ о противоестественной, братоубийственной войне, о гибели казачьих родов, о трагедии народа, когда не тем вспахивается степь (“лошадиными копытами”), не тем засеяна (“казацкими головами”), не тем полита и не тот урожай собран будет. В песнях, сложенных казаками, обозначена противоречивость всего их несчастного племени - племени воинов и земледельцев одновременно, правдиво объясняющая и раскрывающая суть трагедии, произошедшей с потомками неизвестных авторов уже в XX веке. Кроме того, сам элегический строй казачьей песни сложен по формуле отрицательного параллелизма вначале (“Не сохами-то славная землюшка наша распахана… распахана наша землюшка лошадиными копытами…”) и продолжен одночленной параллелью, умалчиваемая часть которой слишком страшна (“А засеяна славная землюшка казацкими головами”). Это не обычные крестьянские будни, не посевная, а то страшное, отвратительное, что взрывает мирный уклад и наполняет волны “в тихом Дону отцовскими, материнскими слезами”. Здесь не просто выписана атмосфера казачьего уклада, здесь предвосхищена главная идея всего произведения.
Как эпиграфы связаны с названием романа?
(В данном случае тихий Дон - не величественно спокойная река, а земля Донщины, издавна засеянная казаками, не знающая покоя. И тогда “тихий Дон” - оксюморон, взаимопротиворечивое сочетание слов: именно об этом сложены старинные казачьи песни, взятые Шолоховым эпиграфом к роману.)
Рассмотрим, как изображена Первая мировая война в романе «Тихий Дон».
Послушаем сообщение ученика-историка «Из истории донского казачества».
Великим народным горем вторглась в жизнь казаков хутора Татарского война с Германией. (Сообщение учителя истории о Первой мировой войне.)
В духе старых поверий писатель рисует мрачный пейзаж, предвещающий беду: “Ночами густели за Доном тучи, лопались сухо и раскатисто громовые удары, но не падал на землю, пыщущую жаром горячечным, дождь, вхолостую палила молния… По ночам на колокольне ревел сыч. Зыбкие и страшные висели над хутором крики, а сыч с колокольни перелетал на кладбище…
Худому быть, - пророчили старики… - Война пристигнет”.
И вот резко нарушен устоявшийся мирный быт, всё тревожней и стремительней развиваются события. В их грозном водовороте кружатся, как щепки в половодье, люди, и мирный тихий Дон окутывается пороховым дымом и гарью пожарищ (это мы можем увидеть в сцене мобилизации - ч. 3, гл. IV).
Как трагедия пережита Григорием первая пролитая им человеческая кровь. Давайте посмотрим фрагмент кинофильма «Тихий Дон». А теперь прочитаем эпизод романа - душевные переживания героя (ч. 3, гл. X).
Убийство человека, даже врага в бою, глубоко противоречит гуманной природе Григория. Это мучит его, не даёт жить спокойно, ломает, калечит душу.
Сцена столкновения казаков с немцами напоминает страницы произведений Л.Н. Толстого.
- Приведите примеры правдивого изображения войны в романе Л.Н. Толстого «Война и мир».
Война в изображении Шолохова начисто лишена налёта романтики, героического ореола. Люди не совершали подвига. Эту стычку обезумевших от страха людей назвали подвигом. (Пересказ гл. IX, ч. 3.)
Шолохов в своём романе изображает не только казаков, но и их офицеров. Многие из них честные, храбрые, но есть и жестокие.
Какого офицера можно отнести к жестоким? (Чубатого.) Охарактеризуйте его.
(Такая бесчеловечная позиция Чубатого, даже в условиях войны, оказывается для Григория неприемлемой. Поэтому и стреляет он в Чубатого, когда тот ни за что срубил пленного мадьяра.)
Война в романе представлена в крови, страданиях.
Приведите примеры страданий героев романа на войне.
Как война повлияла на Григория Мелехова?
(“...Крепко берёг Григорий казачью честь, ловил случай выказать беззаветную храбрость, рисковал, сумасбродничал, ходил переодетым в тыл к австрийцам, снимал без крови заставы <...> джигитовал казак и чувствовал, что ушла безвозвратно та боль по человеку, которая давила его в первые дни войны. Огрубело сердце, очерствело, и как солончак не впитывает воду, так и сердце Григория не впитывало жалости...” - ч. 4, гл. IV.)
Шолохов изображает Григория Мелехова мужественным воином, вполне заслуженно получившим высокую награду - Георгиевский крест. (Пересказ эпизода - ч. 3, гл. XX.)
Но война сталкивает Григория с разными людьми, общение с которыми заставляет его задуматься и о войне, и о том мире, в котором он живёт.
Судьба сводит его с Гаранжой, который и перевернул жизнь Григория.
Почему запали в душу Григория наставления Гаранжи?
Война принесла полное разочарование, хотелось вернуться к мирной жизни. Именно на эту благодатную почву и упали семена “большевистской правды”, обещание мира.
Здесь начинаются попытки Григория разобраться в сложном устройстве жизни. Здесь начинается его трагический путь к истине, к народной правде.
Как показано изменение настроений воевавших казаков между двумя революциями?
(Ученик делает обобщающее сообщение по теме: «Изображение Шолоховым событий Первой мировой войны в романе “Тихий Дон”».)
Рассмотрим, как изображена Гражданская война в романе.
Учитель истории рассказывает о событиях на Дону после Октябрьской революции.
Мучительные вопросы задаёт Григорию Октябрьская революция, расколовшая весь мир, и казаков в частности, на своих и чужих. Шолохов снова ставит своего героя перед выбором, и снова разные люди внушают ему разную правду.
Как влияет на Григория общение с Извариным и Подтёлковым?
(Сотник Ефим Изварин, человек хорошо образованный, был “заядлым казаком-автономистом”. Не верящий во всеобщее равенство, Изварин убеждён в особой судьбе казачества и выступает за самостоятельность Донской области. Мелехов пытается спорить с ним, но полуграмотный Григорий был безоружен по сравнению со своим противником, и Изварин легко разбивал его в словесных боях (ч. 5, гл. II). Неслучайно герой попадает под влияние сепаратистских идей.
Совсем иное внушает Григорию Фёдор Подтёлков, считающий, что у казаков общие интересы со всеми русскими крестьянами и рабочими, и отстаивающий идею выборной народной власти. И не столько образованность и логика, как в случае с Извариным, сколько сила внутренней убеждённости заставляет Григория поверить Подтёлкову. Эта сила отчётливо выражена в портретных деталях: Григорий ощущал “свинцовую тяжесть” подтёлковских глаз, когда тот “упирал в собеседника свой невесёлый взгляд” (ч. 5, гл. II). После разговора с Подтёлковым Григорий мучительно старался разобраться в сумятице мыслей, продумать что-то, решить.)
Поиски правды для Григория - не абстрактная задача, но проблема жизненного выбора, ибо происходят они в момент острейшего противостояния различных политических сил, решающих судьбу казачества и всей страны. О напряжённости этого противостояния свидетельствует сцена приезда в Новочеркасск для переговоров с правительством Каледина делегации Военно-революционного комитета во главе с тем же Подтёлковым (ч. 5, гл. X).
После революции Григорий воюет на стороне красных, но выбор этот далеко не окончательный, и Григорий ещё не раз откажется от него на своём мучительном жизненном пути.
Что повлияет на судьбу главного героя романа?
(Посмотрим фрагмент кинофильма «Казнь офицеров».)
Что же переживает Григорий после этих трагических событий?
(“Ломала и его усталость, нажитая на войне. Хотелось отвернуться от всего бурлившего ненавистью, враждебного и непонятного мира. Там, позади, всё было путано, противоречиво. Трудно нащупывалась верная тропа; как в топкой гати, зыбилась под ногами почва, тропа дробилась, и не было уверенности - по той ли, по которой надо, идёт. Тянуло к большевикам - шёл, других вёл за собой, а потом брало раздумье, холодел сердцем. «Неужто прав Изварин? К кому же прислониться?» Об этом невнятно думал Григорий, привалясь к задку кошёвки. Но когда представлял себе, как будет к весне готовить бороны, арбы, плесть из краснотала ясли, а когда… обсохнет земля, - выедет в степь; держась наскучавшимися по работе руками за чапиги, пойдёт за плугом, ощущая его живое биение и толчки; представляя себе, как будет вдыхать сладкий дух молодой травы и поднятого лемехами чернозёма, ещё не утратившего пресного аромата снеговой сырости, - теплело на душе. Хотелось убирать скотину, метать сено, дышать увядшим запахом донника, пырея, пряным душком навоза. Мира и тишины хотелось” - ч. 5, гл. XIII.)
Неоправданная бесчеловечность оттолкнула Мелехова от большевиков, так как она противоречила его представлениям о совести и чести. Григорию Мелехову много раз приходилось наблюдать жестокость и белых и красных, поэтому лозунги классовой ненависти стали казаться ему бесплодными: “Хотелось отвернуться от всего бурлившего ненавистью враждебного и непонятного мира. Тянуло к большевикам - шёл, других вёл за собой, а потом брало раздумье, холодел сердцем”. Котлярову, увлечённо доказывающему, что новая власть дала бедным казакам права, равенство, Григорий возражает: “Казакам эта власть, окромя разору, ничего не даёт!”
Григорий спустя некоторое время начинает службу в белоказачьих частях.
Просмотр фрагмента фильма «Казнь подтёлковцев» или чтение фрагмента из романа (ч. 5, гл. XXX), из биографии самого писателя.
Перед просмотром зададим вопрос:
Как воспринимает казнь Григорий?
(Он воспринимает её как возмездие, о чём свидетельствует его страстный монолог, обращённый к Подтёлкову.)
С 1918-го по начало 1920 года семья Шолоховых находилась поочередно в станицах Еланской и Каргинской Верхнедонского округа. Трудное было время: белые и красные волны захлёстывали Донщину - бушевала Гражданская война. Подросток Миша “впитывал” происходящие события (а голова хорошая - ум смелый и дерзкий, память прекрасная): бои, казни, нищета. Белые против красных, красные против белых, казаки против казаков же. Рассказы один страшнее другого... Один, мигулинский, красивый, светло-русый парень не хотел становиться под пулю, умолял: “Не убивайте! Поимейте жалость!.. Трое детишков... девочка...” Какая там жалость! Подкованным каблуком в ухо - аж из другого цевкой кровь стрельнула. Подняли и поставили к яме... А парень этот, говорят, на германской четыре креста заслужил, полный Георгиевский кавалер... Вот в хату вошёл Харлампий Ермаков. Обычно весёлый, сегодня был хмур и зол. Начал рассказывать о казни подтёлковцев в хуторе Пономарёве. А Подтёлков тоже хорош был, говорит. Под Глубокой по его приказу офицеров тоже без всяких жалостей стреляли... Не одному ему чужие шкуры дубить. Отрыгнулось.
Прочитайте отрывок из романа Андрея Воронцова «Шолохов» и ответьте на вопрос: кто же виноват в разгорании войны на Дону?
“Февральские дни 1919 года на Верхнем Дону стояли томительные, холодные, серые. Жители притихших хуторов и станиц с каким-то противным, сосущим чувством под ложечкой ждали наступления сумерек, прислушивались к шагам, визгу санных полозьев за стеной. Наступал час арестов, когда красноармейские команды оцепляли улицы, вламывались в курени и забирали в кутузку казаков. Из кутузки уже никто не возвращался живым. В то же самое время, когда новую партию арестованных привозили в холодную, из неё выводили старых, освобождали место. Не было на Дону просторных арестантских домов, не имелась в них нужда в прежнее время. Приговорённых к расстрелу выводили из подвала со связанными за спиной руками, били прикладами в спину, отчего они падали на сани, как мешки с мукой, укладывали, живых, штабелями и везли за околицу.
За полночь для обитателей куреней, в которых уже побывали чекисты, начиналась страшная пытка. За околицей заводил своё татаканье пулемёт - то короткими, но частыми очередями, то длинными, захлёбывающимися, истеричными. Затем наступала тишина, но ненадолго, она прерывалась сухо щёлкающими, как дрова в печке, винтовочными и револьверными выстрелами - добивали раненых. Нередко после этого на чьём-нибудь базу начинал выть пёс - чуял, видимо, гибель хозяина-кормильца. А в хатах подвывали ему, взявшись за голову, бабы, чей сын или муж мог принять лютую смерть этой ночью. До самой смерти своей помнил Михаил этот вой, от которого стыла кровь в жилах.
Большинство казаков, восставших против советской власти в апреле и не ушедших вместе с Донской армией в низовья Дона, бежали из куреней при первых известиях об арестах, прятались в дальних хуторах и зимовниках, остались те, кого мобилизовал Краснов помимо их воли. Они самовольно снялись с фронта в январе, пустили на Верхний Дон красных, веря обещаниям советской власти и её новым ставленникам Миронову и Фомину, что будет им всем за это амнистия. Эти люди уже навоевались до тошноты - и за германскую, и за 18-й год, и хотели теперь лишь мирной жизни в своих куренях. Они уже и думать забыли об отстаивании своих прав перед иногородними, как в декабре 17-го, когда с этим условием поддержали Каменский ревком. Всем стало ясно - придётся делиться, против красной мужицкой России, всей своей мощью наваливающейся с севера, не попрёшь. Уговор с Красной Армией был прост - вы не трогаете нас, мы не трогаем вас, а кто старое помянет, тому глаз вон. Нейтралитет Дона был выгоден Москве: в случае успеха примеру донцов могли последовать измученные войной кубанцы, а это сулило скорую победу Красной Армии на юге, так как армия Деникина состояла в основном из кубанцев и донцов. Но прибыли в станицы люди, названные «комиссарами арестов и обысков», и пошли карательные команды по куреням... Забирали не только сложивших оружие фронтовиков, но и «дедов» - георгиевских кавалеров, живую славу Дона, отказавшихся снимать кресты, казачьи фуражки, отпарывать лампасы со штанов. Застучали пулемёты за околицами станиц, в которые ещё недавно, на Рождественские святки, приезжали из штаба Троцкого бойкие чернявые молодые люди в отличных шубах, с бриллиантовыми кольцами на коротких толстых пальцах, поздравляли со светлым праздником, щедро угощали привезённым на тройке вином, дарили пачками царские деньги, убеждали: «Вы живите у себя спокойно по станицам, и мы будем жить спокойно. Повоевали, и довольно». В станице Мигулинской без всякого суда расстреляли 62 казака, а в станицах Казанской и Шумилинской только за одну неделю - 400 с лишним человек, а всего полегло на Верхнем Дону в ту пору около восьми тысяч человек. Но расстрелов посланцам Свердлова Сырцову и Белобородову-Вайсбарту, цареубийце, было мало... В Вёшенской чернявые молодые люди велели бить в колокола, пьяные красноармейцы согнали в собор казаков, баб и детишек. Здесь ожидало их кощунственное действо: 80-летнего священника, который служил в Вёшенской ещё во время отмены крепостного права, венчали с кобылой...
Выполнялась тайная директива о «расказачивании», подписанная 24 января 1919 года Яковом Михайловичем Свердловым. Трупным запахом потянуло на Тихом Дону, который за всю свою историю не знал ни вражеской оккупации, ни массовых казней...
Наутро снаряжались за околицы скорбные караваны. Родственники расстрелянных раскапывали их, кое-как присыпанных землёй, судорожно, с трудом одолевая дурноту и сдерживая рыдания, переворачивали тела, тянули покойников за руки, за ноги, отыскивая своих, вглядывались в белые лица со схваченными инеем волосами. Ежели находили, то тащили мертвеца к саням под микитки, а голова его с остановившимися навек зрачками моталась, как у пьяного. Лошади беспокойно ржали, косились большим глазом на страшный груз. Но и покойника заполучить родным в те дни кромешной скорби считалось за благо - букановский комиссар Малкин, например, оставлял казнённых лежать нагими в яру, а хоронить запрещал...
Чекисты в ту пору распевали частушку:
Вот вам честь в глухую полночь -
Быстрым маршем на покой!
Пусть гниёт под снегом сволочь,
С нами - молот-серп с звездой.
Шолоховы, как и все, с леденящим страхом ожидали наступления сумерек, жгли лампаду под образами, молились, чтобы не забрали Александра Михайловича. Жили они в ту пору на хуторе Плешакове, снимали половину куреня у братьев Дроздовых, Алексея и Павла. Павел пришёл с германской офицером. Братья, как только начались аресты, пропали неведомо куда. За ними уже приезжали из Еланской станицы чекисты, долго, с подозрением расспрашивали Александра Михайловича, кто он таков, потом ушли, перед уходом бросив: «Может, свидимся ещё...» А у отца были теперь основания бояться таких свиданий, даром что не казак. В самом начале 17-го года получил он наследство от матери своей, купчихи Марии Васильевны, урождённой Моховой, да не маленькое - 70 тысяч целковых. Служил в ту пору Александр Михайлович управляющим паровой мельницы в Плешакове, и решил он выкупить её вместе с просорушкой и кузней у хозяина, еланского купца Ивана Симонова. Между тем разразилась Февральская революция”.
Прочитаем и проанализируем последний эпизод второй книги.
(“...А спустя немного тут же возле часовни, под кочкой, под мохнатым покровом старюки-полыни, положила самка стрепета девять дымчато-синих краплёных яиц и села на них, грея их теплом своего тела, защищая глянцево оперённым крылом”.)
Финал второй книги романа имеет символический смысл. Как вы думаете, какой? Шолохов противопоставляет братоубийственной войне, взаимной жестокости людей животворящую силу природы. Читая эти строки, мы невольно вспоминаем финал романа И.С. Тургенева «Отцы и дети»: “Какое бы страстное, грешное, бунтующее сердце ни скрылось в могиле, цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими невинными глазами; не об одном вечном спокойствии говорят нам они, о том великом спокойствии «равнодушной природы»; они говорят о вечном примирении и о жизни бесконечной…”
Сегодняшний урок мне хотелось бы закончить стихотворением Максимилиана Волошина «Гражданская война». Хотя политические взгляды и эстетические установки Волошина и автора «Тихого Дона» весьма далеки друг от друга, великая гуманистическая идея русской литературы связывает этих художников.
Одни восстали из подполий,
Из ссылок, фабрик, рудников,
Отравленные тёмной волей
И горьким дымом городов.
Другие из рядов военных,
Дворянских разорённых гнёзд,
Где проводили на погост
Отцов и братьев убиенных.
В одних доселе не потух
Хмель незапамятных пожаров
И жив степной, разгульный дух
И Разиных, и Кудеяров.
В других - лишённых всех корней -
Тлетворный дух столицы Невской:
Толстой и Чехов, Достоевский -
Надрыв и смута наших дней.
Одни возносят на плакатах
Свой бред о буржуазном зле,
О светлых пролетариатах,
Мещанском рае на земле...
В других весь цвет, вся гниль империй,
Всё золото, весь тлен идей,
Блеск всех великих фетишей
И всех научных суеверий.
Одни идут освобождать
Москву и вновь сковать Россию,
Другие, разнуздав стихию,
Хотят весь мир пересоздать.
В тех и других война вдохнула
Гнев, жадность, мрачный хмель разгула.
А вслед героям и вождям
Крадётся хищник стаей жадной,
Чтоб мощь России неоглядной
Размыкать и отдать врагам;
Сгноить её пшеницы груды,
Её бесчестить небеса,
Пожрать богатства, сжечь леса
И высосать моря и руды.
И не смолкает грохот битв
По всем просторам южной степи
Средь золотых великолепий
Конями вытоптанных жнитв.
И там, и здесь между рядами
Звучит один и тот же глас:
“Кто не за нас - тот против нас.
Нет безразличных: правда с нами”.
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.
(1919)