Несмотря на то, что произведение "Моцарт и Сальери" (1830) создано в период Болдинской осени, замысел его возник у поэта значительно раньше. Собственно говоря, для Пушкина, который в искусстве (на первый взгляд) продолжал "линию" Моцарта, то есть писал внешне необыкновенно легко и как бы играючи создавал шедевры, тема зависти как чувства, способного уничтожить душу человека, была очень близкой, он постоянно сталкивался с завистью и недоброжелательством по отношению к себе и своему творчеству и не мог не задумываться об их природе.
Пушкинский Сальери, в отличие от реального исторического лица, вина которого в отравлении Моцарта вызывала серьёзные сомнения уже у современников, просто "обязан" отравить "гуляку праздного", который "недостоин сам себя" потому, что человеческое начало в нем стоит превыше искусства, которому он служит. Автор психологически точно рисует душевное состояние Сальери, размышляющего о том, что "я избран, чтоб его Остановить - не то мы все погибли, Мы все, жрецы, служители музыки...". Объясняя причины своего решения, Сальери, признавшись, что он завидует Моцарту, говорит: "О небо! Где ж правота, когда священный дар, Когда бессмертный гений - не в награду Любви горящей, самоотверженья, Трудов, усердия, молений послан - А озаряет голову безумца, Гуляки праздного?.." Здесь разъяснение фразы Сальери, с которой начинается трагедия: "Все говорят: нет правды на земле, Но правды нет - и выше". По мнению Сальери, только упорный труд может и должен быть вознагражден тем, что художник создает - как результат самоотверженного служения искусству - гениальное произведение, и появление Моцарта не только отрицает эту точку зрения, оно отрицает и жизнь самого Сальери, все, что было им создано в искусстве. Следовательно, Сальери как бы защищает себя, своё творчество от "безумца", которому удается с "легкостью необыкновенной" создавать то, что ему самому просто неподвластно... Решение это ещё больше укрепляется после того, как он прослушал " Reguiem " Моцарта: "Что пользы, если Моцарт будет жив И Новой высоты ещё достигнет? Подымет ли он тем искусство? Нет...". Решение принято, и Сальери готов его исполнить.
Во второй сцене трагедии "Моцарт и Сальери" Пушкина Сальери отравил вино, которое выпивает Моцарт. Казалось бы, миг, когда Моцарт выпивает яд, должен стать моментом торжества Сальери, но всё получается наоборот, и виновен в этом... Моцарт, который простодушно уверяет, что великий Бомарше, автор бессмертной "Женитьбы Фигаро", не мог, как о нем говорили, быть отравителем, приводя неопровержимый со своей точки зрения аргумент: "Он же гений, как ты да я. А гений и злодейство - Две вещи несовместные". И Моцарт пьёт отравленное Сальери вино... "За твоё Здоровье, друг, за искренний союз, Связующий Моцарта и Сальери, Двух сыновей гармонии". Отчаянная попытка Сальери изменить содеянное им бессмысленна, потому что Моцарт уже сделал свой выбор: "Постой, Постой, постой!.. Ты выпил!.. Без меня?" - восклицает Сальери...
После того, как Моцарт играет свой " Reguiem ", которым сопровождает его уход из жизни, он и в самом деле уходит, чтобы "заснуть", не зная, что это будет вечный сон...
Трагедия заканчивается словами Сальери, свершившего задуманное, но так и не нашедшего душевного покоя, потому что он не может избавиться от слов Моцарта: "Но ужель он прав, и я не гений? Гений и злодейство Две вещи несовместные". Как же тогда жить дальше?
В "Моцарте и Сальери" Пушкин рассматривает одну из общечеловеческих проблем - проблему зависти - в тесной связи с проблемой нравственного начала в художественном творчестве, проблемой ответственности художника перед своим талантом. Авторская позиция здесь однозначна: подлинное искусство не может быть безнравственным. "Гений и злодейство Две вещи несовместные". Поэтому ушедший из жизни Моцарт оказывается более "живым", чем сотворивший "злодейство" Сальери, а гений Моцарта становится особенно необходим людям.
«Маленькие трагедии» посвящены изображению души человека, захваченной всепоглощающей и разрушительной страстью скупостью («Скупой рыцарь»), завистью («Моцарт и Сальери»), чувственностью («Каменный гость»). Герои Пушкина Барон, Сальери, Дон Жуан незаурядные, мыслящие, сильные натуры. Именно потому внутренний конфликт каждого из них окрашен ПОДЛИННЫМ трагизмом.
Страсть, сжигающая душу Сальери («Моцарт и Сальери»), зависть. Сальери «глубоко, мучительно» завидует своему гениальному, но беспечному и смешливому другу Моцарту. Завистник с отвращением и душевной болью открывает в себе это чувство, прежде ему несвойственное:
Кто скажет, чтоб Сальери гордый был
Когда-нибудь завистником презренным,
Змеей, людьми растоптанною, вживе
Песок и пыль грызущею бессильно?
Природа этой зависти не вполне понятна самому герою. Ведь это не зависть бездарности к таланту, неудачника к баловню судьбы. «Сальери великий композитор, преданный искусству, увенчанный славой. Его отношение к творчеству самоотреченное служение. Однако в преклонении Сальери перед музыкой есть что-то страшное, пугающее. В его воспоминаниях о юношеской поре, о годах ученичества мерцают почему-то образы смерти:
Звуки умертвив,
Музыку я разъял, как труп. Поверил
Я алгеброй гармонию.
Эти образы возникают не случайно. Сальери утратил способность легко и радостно воспринимать жизнь, утратил саму любовь к жизни, поэтому служение искусству видится ему в мрачных, суровых красках. Творчество, считает Сальери, - удел избранных и право па него надо заслужить. Лишь подвиг самоотречения открывает доступ в круг посвященных творцов. Всякий, кто понимает служение искусству иначе, посягает на святыню. В беспечной веселости гениального Моцарта Сальери видит, прежде всего, глумление над тем, что священно. Моцарт, с точки зрения Сальери, «бог», который «недостоин сам себя».
Душу завистника сжигает и другая страсть гордыня. Он глубоко чувствует обиду и ощущает себя суровым и справедливым судьей, исполнителем высшей воли: «...я избрал, чтоб его остановить...». Великие творения Моцарта, рассуждает Сальери, в конечном счете, губительны для искусства. Они будят в «чадах праха» лишь «бескрылое желанье»; созданные без усилий, они отрицают необходимость подвижнического труда. Но искусство выше человека, и потому жизнь Моцарта должна быть принесена в жертву «не то мы все погибли».
Жизнь Моцарта (человека вообще) ставится в зависимость от «пользы», которую он приносит прогрессу искусства:
Что пользы, если Моцарт будет жив
И новой высоты еще достигнет?
Подымет ли он тем искусство?
Так самая благородная и гуманистическая идея искусства используется для обоснования убийства.
В Моцарте автор подчеркивает его человечность, жизнерадостность, открытость миру. Моцарт рад «нежданной шуткой угостить» своего друга и сам искренне хохочет, когда слепой скрипач «угощает» Сальери своим жалким «искусством». Из уст Моцарта естественно звучит упоминание об игре на полу с ребенком. Его реплики легки и непосредственны, даже когда Сальери (почти не шутя!) называет Моцарта «богом»: «Ба право? может быть... Но божество мое проголодалось».
Перед нами именно человеческий, а не жреческий образ. За столом в «Золотом Льве» сидит жизнелюбивый и ребячливый человек, а рядом с ним тот, кто говорит о себе: «...мало жизнь люблю». Гениальный композитор играет свой «Реквием» для друга, не подозревая, что друг станет его палачом. Дружеская пирушка становится пиром смерти.
Тень рокового пира мелькает уже в первом разговоре Моцарта с Сальери: «Я весел... Вдруг: виденье гробовое...». Предсказано появление вестника смерти. Но острота ситуации состоит в том, что друг и есть вестник смерти, «виденье гробовое». Слепое поклонение идее превратило Сальери в «черного человека», в Командора, в камень. Пушкинский Моцарт наделен даром интуиции, и потому его томит смутное предчувствие беды. Он упоминает о «черном человеке», заказавшем «Реквием», и неожиданно ощущает его присутствие за столом, а когда с уст Сальери срывается имя Бомарше, тотчас вспоминает о слухах, пятнавших имя французского поэта:
Ах, правда ли, Сальери,
Что Бомарше кого-то отравил?
В этот момент Моцарт и Сальери как бы меняются местами. В последние минуты своей жизни Моцарт на миг становится судьей своего убийцы, произнося снова, звучащие для Сальери приговором:
Гений и злодейство
Две вещи несовместные.
Фактическая победа достается Сальери (он жив, Моцарт отравлен). Но, убив Моцарта, Сальери не смог устранить источник своей нравственной пытки зависть. Глубинный се смысл открывается Сальери в момент прощания с Моцартом. Тот гений, ибо наделен даром внутренней гармонии, даром человечности, и потому ему доступен «пир жизни» беспечная радость бытия, способность ценить мгновение. Сальери этим дарам жестоко обделен, поэтому его искусство обречено па забвение.
Герои и проблематика трагедии А. С. Пушкина «Моцарт и Сальери»
«Маленькие трагедии» посвящены изображению души человека, захваченной всепоглощающей и разрушительной страстью скупостью («Скупой рыцарь»), завистью («Моцарт и Сальери»), чувственностью («Каменный гость»). Герои Пушкина Барон, Сальери, Дон Жуан незаурядные, мыслящие, сильные натуры. Именно потому внутренний конфликт каждого из них окрашен ПОДЛИННЫМ трагизмом.
Страсть, сжигающая душу Сальери («Моцарт и Сальери»), зависть. Сальери «глубоко, мучительно» завидует своему гениальному, но беспечному и смешливому другу Моцарту. Завистник с отвращением и душевной болью открывает в себе это чувство, прежде ему несвойственное:
Кто скажет, чтоб Сальери гордый был
Когда-нибудь завистником презренным,
Змеей, людьми растоптанною, вживе
Песок и пыль грызущею бессильно?
Природа этой зависти не вполне понятна самому герою. Ведь это не зависть бездарности к таланту, неудачника к баловню судьбы. «Сальери великий композитор, преданный искусству, увенчанный славой. Его отношение к творчеству самоотреченное служение. Однако в преклонении Сальери перед музыкой есть что-то страшное, пугающее. В его воспоминаниях о юношеской поре, о годах ученичества мерцают почему-то образы смерти:
Звуки умертвив,
Музыку я разъял, как труп. Поверил
Я алгеброй гармонию.
Эти образы возникают не случайно. Сальери утратил способность легко и радостно воспринимать жизнь, утратил саму любовь к жизни, поэтому служение искусству видится ему в мрачных, суровых красках. Творчество, считает Сальери, - удел избранных и право па него надо заслужить. Лишь подвиг самоотречения открывает доступ в круг посвященных творцов. Всякий, кто понимает служение искусству иначе, посягает на святыню. В беспечной веселости гениального Моцарта Сальери видит, прежде всего, глумление над тем, что священно. Моцарт, с точки зрения Сальери, «бог», который «недостоин сам себя».
Душу завистника сжигает и другая страсть гордыня. Он глубоко чувствует обиду и ощущает себя суровым и справедливым судьей, исполнителем высшей воли: «...я избрал, чтоб его остановить...». Великие творения Моцарта, рассуждает Сальери, в конечном счете, губительны для искусства. Они будят в «чадах праха» лишь «бескрылое желанье»; созданные без усилий, они отрицают необходимость подвижнического труда. Но искусство выше человека, и потому жизнь Моцарта должна быть принесена в жертву «не то мы все погибли».
Жизнь Моцарта (человека вообще) ставится в зависимость от «пользы», которую он приносит прогрессу искусства:
Что пользы, если Моцарт будет жив
И новой высоты еще достигнет?
Подымет ли он тем искусство?
Так самая благородная и гуманистическая идея искусства используется для обоснования убийства.
В Моцарте автор подчеркивает его человечность, жизнерадостность, открытость миру. Моцарт рад «нежданной шуткой угостить» своего друга и сам искренне хохочет, когда слепой скрипач «угощает» Сальери своим жалким «искусством». Из уст Моцарта естественно звучит упоминание об игре на полу с ребенком. Его реплики легки и непосредственны, даже когда Сальери (почти не шутя!) называет Моцарта «богом»: «Ба право? может быть... Но божество мое проголодалось».
Перед нами именно человеческий, а не жреческий образ. За столом в «Золотом Льве» сидит жизнелюбивый и ребячливый человек, а рядом с ним тот, кто говорит о себе: «...мало жизнь люблю». Гениальный композитор играет свой «Реквием» для друга, не подозревая, что друг станет его палачом. Дружеская пирушка становится пиром смерти.
Тень рокового пира мелькает уже в первом разговоре Моцарта с Сальери: «Я весел... Вдруг: виденье гробовое...». Предсказано появление вестника смерти. Но острота ситуации состоит в том, что друг и есть вестник смерти, «виденье гробовое». Слепое поклонение идее превратило Сальери в «черного человека», в Командора, в камень. Пушкинский Моцарт наделен даром интуиции, и потому его томит смутное предчувствие беды. Он упоминает о «черном человеке», заказавшем «Реквием», и неожиданно ощущает его присутствие за столом, а когда с уст Сальери срывается имя Бомарше, тотчас вспоминает о слухах, пятнавших имя французского поэта:
Ах, правда ли, Сальери,
Что Бомарше кого-то отравил?
В этот момент Моцарт и Сальери как бы меняются местами. В последние минуты своей жизни Моцарт на миг становится судьей своего убийцы, произнося снова, звучащие для Сальери приговором:
Гений и злодейство
Две вещи несовместные.
Фактическая победа достается Сальери (он жив, Моцарт отравлен). Но, убив Моцарта, Сальери не смог устранить источник своей нравственной пытки зависть. Глубинный се смысл открывается Сальери в момент прощания с Моцартом. Тот гений, ибо наделен даром внутренней гармонии, даром человечности, и потому ему доступен «пир жизни» беспечная радость бытия, способность ценить мгновение. Сальери этим дарам жестоко обделен, поэтому его искусство обречено па забвение.
Окт 15 2015
Темы и проблемы (Моцарт и Сальери). “Маленькие трагедии” цикл пьес П-на, включающий четыре трагедии: “Скупой рыцарь”, “Моцарт и Сальери”, “Каменный гость”, “Пир во время чумы”. Все эти произведения были написаны в период Болдинской осени (1830 Данный текст предназначен только для частного использования 2005 год). “Маленькие трагедии” не пушкин-ское название, оно возникло при публикации и основывалось на фразе П-на, где словосочетание “маленькие трагедии” употреблялось в буквальном смысле. Авторские названия цикла следующие: “Драматические сцены”, “Драматические очерки”, “Драматичес-кие изучения”, “Опыт драматических изучений”. Последние два названия подчеркивают экспериментальный харак-тер художественного замысла П-на. После “Бориса Годунова” (1825 год) с его монументальной формой и сложной композицией П-н создает короткие, камерные сцены с небольшим числом действующих лиц. Экспозиция сжата до нескольких стихов. Отсутствует сложная интрига и пространные диалоги.
Кульминация разрешается мгновенной развязкой. Первоначальный вариант названия тра-гедии “Моцарт и Сальери” “Зависть”, но драматург отказывается от этого назва-ния. Его интересует не нрав завистника, а философия художника-творца. “Моцарт и Сальери” это единствен-ная из “Маленьких трагедий” где созданы образы не вымышленных, а реальный исторических лиц. Однако пушкинский Моцарт так же далек от реального Моцарта, как и весь сюжет трагедии, основанный на легенде, ныне опровергнутой, будто бы Моцарт был отравлен Антонио Сальери, ненавидевшим и питавшим к нему жгучую ненависть. Но П-н все же использует эту легенду, вспоминая эпизод, разыгравшийся во время представления оперы Моцарта “Дон Жуан”: “раздался свист, все обратились с негодованием, и знаменитый Сальери вышел из залы в бешенстве, снедаемый завистью”. Ненормальный с точки зрения здравого смысла поступок Сальери показывает, что его совершил не просто охваченный завистью, но в бешенстве снедаемый ею. А бешенство опасно, ведь корень слова указывает на то, что человек, поддавшийся этому чувству, себе не принадлежит, потому что им руководит бес. Что же привело Сальери к убийству?
Сальери с самого раннего детства посвятил себя музыке, он не противник вдохновения, но считает, что право на вдохновение завоевывается длительным трудом, служением, открывающим доступ в круг посвященных творцов. С этого момента и начинается роковое движение Сальери к преступлению. Поставив искусство выше человека, Сальери убеждает себя в том, что человек и его может быть принесена в жертву этому фетишу. Первый шаг к убийству утверждение, что убийца лишь исполнитель чьей-то высшей воли и личной ответственности не несет. Затем делается самый решительный шаг: слово “убить” заменяется словом “остановить”: …
я избран, чтоб его Остановить… При этом Сальери агрессивной стороной считает Моцарта, это существенно в софистике убийства: жертва изображается как сильный и опасный атакующий враг, а убийца как обороняющаяся жертва. В этом произведении можно выделить еще одну каинову. Тема Каина и его жертвы одна из самых важных в “Моцарте и Сальери”. Ведь каинова тема это тема Сальери.
Сальери так же возмущен несправедливостью, как и Каин, он говорит: “Все говорят: нет правды на земле. Но правды нет и выше”. Его тяжелый труд не принят Богом. Труд земледельца Каина тяжелее труда Авеля, как труд Сальери, который “поверил…
алгеброй гармонию”, тяжелее труда “безумца” и “гуляки праздного” Моцарта. Сальери так же протестно и интеллектуально, как и преступление Каина. Не даром в древних сказаниях Каин предстает первым убийцей и первым интеллектуалом, задающим Богу непростые вопросы. Эти же вопросы задает и Сальери, интеллектуал, работяга, ремесленник.
Мораль ясна: Сальери работал в расчете на вознаграждение, Моцарт творил, потому что ему нравилась музыка, и поэтому его беззаботная жертва принята, а жертва Сальери отвергнута. Награда Моцарта уже в самой его работе, он может быть бесславным, нищим потому, что спасается своей музыкой. Сальери же в своем видит не цель, а средства. Однако для П-на все не так просто: в его интересует не мораль, а проблема художника-творца.
Сомнения Сальери, его зависть принадлежат не ему одному, но и П-ну. Осип писал: “В каждом поэте есть и Моцарт, и Сальери”. Многие критики отмечают парадоксальное братство этих героев: Моцарт это эхо Сальери, а Сальери эхо Моцарта. Особенно ярко это видно благодаря одной фразе, которую говорят оба , но с разной интонацией.
Моцарт спрашивает: “А гений и злодейство две вещи несовместные. Не правда ль?” Сальери утверждает: “Гений и злодейство две вещи несовместные. Неправда…
” Еще одна важная тема в пьесе тема смерти, тема “черного человека”, которая связана с темой судьбы. Все рассказы о “черном человеке”, о “Реквиеме” Сальери мог воспринимать как напоминание о принятом им решении, но он не отказывается от него. Сальери логик, экспериментатор, рационалист, ему не нужны земные царства, а нужна справедливость, он не понимает, почему вдохновение не дается ему без труда? Почему он не гений? А Моцарт отвечает, что гений не способен на злодейство.
После ухода Моцарта, Сальери спрашивает: “Но ужель он прав, и я не гений?” Сальери остается с неразрешен-ной проблемой справедливости. Таким образом, в своей трагедии создал архитипы художников: легкого, вдохновенного Моцарта и трудяги Сальери. Это помогло ему коснуться очень важных проблем творчества, задать очень актуальные для всего человечества вопросы, коснуться тем, которые волнуют нас в течение всей нашей жизни.
Нужна шпаргалка? Тогда сохрани - » Темы и проблемы (Моцарт и Сальери). . Литературные сочинения!, «Моцарт и Сальери» . Поэт планировал создать еще девять пьес, но не успел осуществить свой замысел.
Название «маленькие трагедии» появилось благодаря самому Пушкину, который так охарактеризовал свои драматургические миниатюры в письме к критику Плетневу. Читатели познакомились с «Моцартом и Сальери» в конце 1831 года в альманахе «Северные цветы». Но первые наброски произведения датированы 1826 годом, что говорит о длительном интересе автора к этой теме.
Трагедию «Моцарт и Сальери» можно отнести к классицизму . Написано произведение белым пятистопным ямбом, который еще называют «шекспировским». Действие происходит в очень короткий промежуток времени, события развиваются последовательно. Так соблюдается единство времени, места и действия. Известно, что первоначально пьеса носила название «Зависть». Исследованию и обличению этого порока она и была посвящена.
Произведение состоит всего из двух сцен. Но, несмотря на краткость, Пушкин поднимает здесь глубокие вопросы, раскрывает трагедию человеческой души, проникает в психологию своих героев. Дружба, творчество, отношение к миру и себе, понятие о таланте и гениальности – все это переплетено и приправлено острым драматическим конфликтом.
В пьесе всего три действующих лица : Сальери, Моцарт и слепой скрипач. Все герои произведения – вымышленные. Они лишь условно совпадают с реально жившими в XVIII веке композиторами. Пушкин использовал легенду об отравлении Моцарта, чтобы показать, как зависть иссушает душу человека и приводит его к преступлению.
Центральная фигура трагедии – Сальери. Долгим и трудным был его путь к славе. С детских лет влюбленный в музыку, умеющий тонко чувствовать ее красоту, Сальери всю жизнь положил на алтарь искусства, отказался от других занятий и радостей. Он упорно трудился, чтобы изучить все тайны музыки, освоить законы ее создания. «Ремесло поставил я подножием искусству» , – признается герой.
Благодаря своему усердию Сальери удалось подняться на вершину известности. Он научился создавать произведения по правилам гармонии, но в его творениях нет подлинной жизни, «божественной искры» . «Звуки умертвив, музыку я разъял, как труп» , – говорит композитор.
Сальери считает искусство делом избранных. Он с презрением смотрит на простых людей, которые не относятся к музыкальной элите. До тех пор, пока в окружении Сальери находятся такие же талантливые «трудяги» как он, композитор счастлив и спокоен. Ему не приходит в голову завидовать славе тех, кто добился признания таким же путем. Но вот появляется Моцарт. Его музыка легка, радостна, свободна и настолько прекрасна, что никто не может создать подобное. И в сердце Сальери черной змеей вползает зависть.
Он считает несправедливым, что такой дар получен не в качестве награды за преданность искусству и огромный труд, а случайно, при рождении. Моцарт отмечен Богом, он гениален. Сальери видит это, восхищается его музыкой: «Ты, Моцарт, Бог, и сам того не знаешь» . Но поведение гения никак не соответствует его статусу. Сальери не может простить легкий и веселый нрав Моцарта, его жизнелюбие, считает друга «праздным гулякою» и «безумцем» .
Нельзя называть свои блестящие произведения «безделицей» , нельзя смеяться над тем, как слепой скрипач коверкает твои прекрасные сочинения. «Ты, Моцарт, не достоин сам себя» , – произносит свой приговор Сальери. Он осознает, что завидует, понимает всю низость этого чувства, но пытается оправдать себя рассуждениями о том, что гений Моцарта бесполезен. Никто не сможет ничему научиться у него, достичь его высот. Гения необходимо «остановить – не то мы все погибли» .
Искусство для Моцарта – сама жизнь. Он творит не ради славы и выгоды, а ради музыки. Но легкость, с которой создаются произведения, обманчива. Композитор говорит о томившей его бессоннице, в результате которой пришли «две–три мысли» . Моцарт берется писать на заказ «Реквием», потому что нуждается в деньгах. Он искренне считает Сальери другом, тут же причисляет к гениям и его. Моцарт открыт и честен, не допускает мысли о том, что человек, посвятивший себя светлым идеалам искусства, способен на злодейство.
Интересно, какие художественные средства находит для своих героев Пушкин. Речь Сальери гладкая, напыщенная, полна литературных штампов. Он высказывается часто и уверенно, но беседует сам с собой. На его монологах построено почти все произведение. Моцарт говорит мало и неуверенно. В его речи постоянно встречаются слова: «что-то» , «кто-то» , «кое-что» . Но главную фразу трагедии «гений и злодейство – две вещи несовместные» произносит именно Моцарт. А еще в пьесе звучит только музыка Моцарта и нет ни одной ноты Сальери.
- «Моцарт и Сальери», краткое содержание по сценам пьесы Пушкина
- «Капитанская дочка», краткое содержание по главам повести Пушкина