Рецензия на книгу Джеймса Фенимора Купера — «Последний из могикан» в рамках конкурса «Моя любимая книга». Автор рецензии: Михаил Мальков.
В детстве я не так сильно любил читать книги, особенно литературу, заданную в школе на лето. Зато очень сильно любил сидеть за компьютером. В итоге моя мама, чтобы я с одной стороны долго не сидел за компьютером, а с другой читал бы книги, заставляла меня читать книги, а потом пересказывать сюжет прочитанного. Я бы может и читал бы детские книжки, вроде того же «Незнайка на Луне», но надо было взрослеть, и я решил читать книги про индейцев. А так как у нас богатая домашняя библиотека, то и выбор был большой. Начал я именно с книги под названием «Последний из могикан». У Джеймса Купера очень много книг и рассказов про индейцев и завоевание Америки переселенцами, но самой захватывающей для меня была именно эта книга. Даже не знаю с чем это связано, видимо первый опыт чтения взрослой книги, которая рассчитана на осознанный возраст.
Но тем не менее, это захватывающий роман, для детей он будет увлекателен именно индейской тематикой. Ну и первое знакомство с романами будет очень неплохим опытом. Вот я к примеру, теперь только романы и читаю, и даже не важно в какую эпоху происходит действие – главное в романе это Любовь и то, что она побеждает всё. Даже в «Последний из могикан» любовь индейцев к девушкам заставляет их всячески заботиться о героях, беречь их, защищать от злобных гуронов.
В книге автор не делает акцент на выборе между злом в лице Магуа и добром в лице Чингачкука – последнего из Могикан. Он полностью на стороне Соколиного глаза с друзьями и делает всё, чтобы читатель разделял его точку зрения. И это правильно, добро всегда должно побеждать зло, иначе в нашей жизни будет одна лишь горечь и темнота. А любовь как пламя свечи освещает эту темноту и даёт тепло внутри нас.
И вот спустя почти 9 лет, то есть совсем недавно, я наткнулся в интернете на экранизацию этого романа. И вдруг я вспомнил прочитанное. То, что я видел на экране полностью совпадало с той картинкой, которую я в голове у себя рисовал в далёком детстве, когда читал книгу. После просмотра фильма, у меня появилось только одно желание – перечитать заново этот роман, и не убирать его на дальнюю полку, а перечитывать снова и снова, ведь это история, а историю нельзя забывать, ведь она – наша жизнь.
Совет всем, кто соберётся читать этот роман – лучше начать с романа «Зверобой», именно там рассказывается история одного из героев книги – Соколиного глаза. А вообще лучше всего прочитать всю пенталогию Джеймса Фенемора Купера. И в настоящий момент я этим и занимаюсь. Всем приятного чтения.
Рецензия написана в рамках конкурса “ ”.
Джеймс Фенимор-Купер «Последний из могикан, или повествование о 1757 годе» (James Fenimore Cooper «The Last of the Mohicans»)
Придуманный или реальный
Даже если бы Фенимор-Купер написал только «Последнего из могикан», он вошёл бы в историю мировой культуры, потому что само это словосочетание стало нарицательным, вошло в разговорный язык многих стран и народов. «Последними из могикан» стали называть тех, кто воплощает собой что-то важное, но уходящее и невозвратимое.
«Последний из могикан или повествование о 1757 годе» — второй роман пенталогии не только по смыслу но и датой создания. Он пришёл к читающей публике в 1826 году. Кроме уже знакомых читателям Натти Бампо, носящего в этот раз прозвище Соколиный глаз, и Чингачгука-Великого Змея в приключениях участвует сын Чингачгука Ункас. Образ последнего многим не понравился, критики говорили, что таких индейцев не бывает, что он — есть плод воображения автора, положившегося на опыт миссионера Дж. Геквелдера, относившегося к индейцам слишком не критично. Между тем Купер имел опыт общения с индейцами. Он часто встречался с их вождями, ездившими в из Нью-Йорка в Вашингтон на переговоры с властями. Хорошо знал Фенимор-Купер, например, вождя племени Омаха Онгпатонга, отличавшегося своим красноречием.
и всё-таки гораздо чаще современники роман хвалили, многие вообще отзывались о нём с восторгом. И потом для американцев важным было то, что роман был построен на американской истории, действующие лица его были истинными американцами.
Семилетняя война
Подзаголовок романа «Последний из могикан» «повествование о 1757 годе» объясняет суть конфликта, ставшего основой сюжетной линии. 1757 год — разгар Семилетней войны, шедшей на полях Европы и в европейских колониях Нового Света. В войне участвовали все великие державы и большинство средних и мелких государств Европы. Втянуты были и индейские племена. Уинстон Черчилль даже назвал эту войну «Первой мировой» в истории. И что важно, начались военные действия как раз в местах, описываемых Купером. В 1754-1755 годах соперничество Англии и Франции за земли и влияние на Северо-Американском континенте привело к многочисленным кровопролитным стычка между поселенцами. И те и другие с удовольствием привлекали на свою сторону в качестве союзников индейцев. В 1756 году Англия официально объявила войну Франции. Итогом войны стал Парижский мирный договор, по которому Франция, проигравшая 13 сентября 1759 года близ Квебека, решающую битву войны в североамериканских колониях уступила Англии Канаду и Восточную Луизиану.
Отрывок из романа «Последний из могикан»
«…Хотя индеец стоял точно каменный и, казалось, не обращал ни малейшего внимания на шум и оживление, царившие вокруг, черты его спокойного лица в то же время выражали угрюмую свирепость, которая непременно бы привлекла к себе внимание и более опытного наблюдателя, чем тот, кто разглядывал его теперь с нескрываемым удивлением. Индеец был вооружен томагавком и ножом, а между тем не был похож на заправского воина. Напротив, во всем его облике сквозила небрежность, происходившая, возможно, от какого-то большого недавнего напряжения, от которого он еще не успел оправиться. На суровом лице туземца военная окраска расплылась, и от этого его темные черты невольно выглядели еще более дико и отталкивающе, чем в искусных узорах, наведенных для устрашения врагов. Лишь глаза его, сверкавшие, словно яркие звезды между туч, горели дикой злобой. Только на одно мгновение пристальный, мрачный взгляд скорохода поймал удивленное выражение глаз наблюдателя и тотчас же, отчасти из хитрости, отчасти из пренебрежения, обратился в другую сторону, куда-то далеко-далеко в пространство.
Вдруг засуетились слуги, послышались нежные женские голоса, и все это возвестило о приближении тех, кого ожидали, чтобы вся кавалькада двинулась в путь….
Юноша в офицерском мундире подвел к лошадям двух девушек, которые, судя по их костюмам, приготовились отправиться в утомительное странствие через леса»
.
Джеймс Фенимор Купер
Последний из могикан
Готов узнать я самое плохое
И страшное, что ты мне мог принесть,
Готов услышать тягостную весть
Ответь скорей - погибло ль королевство?!
Шекспир 
Может быть, на всем огромном протяжении границы, которая отделяла владения французов от территории английских колоний Северной Америки, не найдется более красноречивых памятников жестоких и свирепых войн 1755–1763 годов, чем в области, лежащей при истоках Гудзона и около соседних с ними озер. Эта местность представляла для передвижения войск такие удобства, что ими нельзя было пренебрегать.
Водная гладь Шамплейна тянулась от Канады и глубоко вдавалась в колонию Нью-Йорк; вследствие этого озеро Шамплейн служило самым удобным путем сообщения, по которому французы могли проплыть до половины расстояния, отделявшего их от неприятеля.
Близ южного края озера Шамплейн с ним сливаются хрустально ясные воды озера Хорикэн - Святого озера.
Святое озеро извивается между бесчисленными островками, и его теснят невысокие прибрежные горы. Изгибами оно тянется далеко к югу, где упирается в плоскогорье. С этого пункта начинался многомильный волок, который приводил путешественника к берегу Гудзона; тут плавание по реке становилось удобным, так как течение свободно от порогов.
Выполняя свои воинственные планы, французы пытались проникнуть в самые отдаленные и недоступные ущелья Аллеганских гор и обратили внимание на естественные преимущества только что описанной нами области. Действительно, она скоро превратилась в кровавую арену многочисленных сражений, которыми враждующие стороны надеялись решить вопрос относительно обладания колониями.
Здесь, в самых важных местах, возвышавшихся над окрестными путями, вырастали крепости; ими овладевала то одна, то другая враждующая сторона; их то срывали, то снова отстраивали, в зависимости от того, чье знамя взвивалось над крепостью.
В то время как мирные земледельцы старались держаться подальше от опасных горных ущелий, скрываясь в старинных поселениях, многочисленные военные силы углублялись в девственные леса. Возвращались оттуда немногие, изнуренные лишениями и тяготами, упавшие духом от неудач.
Хотя этот неспокойный край не знал мирных ремесел, его леса часто оживлялись присутствием человека.
Под сенью ветвей и в долинах раздавались звуки маршей, и эхо в горах повторяло то смех, то вопли многих и многих беззаботных юных храбрецов, которые в расцвете своих сил спешили сюда, чтобы погрузиться в глубокий сон долгой ночи забвения.
Именно на этой арене кровопролитных войн развертывались события, о которых мы попытаемся рассказать. Наше повествование относится ко времени третьего года войны между Францией и Англией, боровшимися за власть над страной, которую не было суждено удержать в своих руках ни той, ни другой стороне.
Тупость военачальников за границей и пагубная бездеятельность советников при дворе лишили Великобританию того гордого престижа, который был завоеван ей талантом и храбростью ее прежних воинов и государственных деятелей. Войска англичан были разбиты горстью французов и индейцев; это неожиданное поражение лишило охраны большую часть границы. И вот после действительных бедствий выросло множество мнимых, воображаемых опасностей. В каждом порыве ветра, доносившемся из безграничных лесов, напуганным поселенцам чудились дикие крики и зловещий вой индейцев.
Под влиянием страха опасность принимала небывалые размеры; здравый смысл не мог бороться с встревоженным воображением. Даже самые смелые, самоуверенные, энергичные начали сомневаться в благоприятном исходе борьбы. Число трусливых и малодушных невероятно возрастало; им чудилось, что в недалеком будущем все американские владения Англии сделаются достоянием французов или будут опустошены индейскими племенами - союзниками Франции.
Поэтому-то, когда в английскую крепость, возвышавшуюся в южной части плоскогорья между Гудзоном и озерами, пришли известия о появлении близ Шамплейна маркиза Монкальма и досужие болтуны добавили, что этот генерал движется с отрядом, «в котором солдат что листьев в лесу», страшное сообщение было принято скорее с трусливой покорностью, чем с суровым удовлетворением, которое следовало бы чувствовать воину, обнаружившему рядом с собой врага. Весть о наступлении Монкальма причала в разгар лета; ее принес индеец в тот час, когда день уже клонился к вечеру. Вместе со страшной новостью гонец передал командиру лагеря просьбу Мунро, коменданта одного из фортов на берегах Святого озера, немедленно выслать ему сильное подкрепление. Расстояние между фортом и крепостью, которое житель лесов проходил в течение двух часов, военный отряд, со своим обозом, мог покрыть между восходом и заходом солнца. Одно из этих укреплений верные сторонники английской короны назвали фортом Уильям- Генри, а другое - фортом Эдвард, по имени принцев королевского семейства. Ветеран-шотландец Мунро командовал фортом Уильям-Генри.
В нем стоял один из регулярных полков и небольшой отряд колонистов-волонтеров; это был гарнизон, слишком малочисленный для борьбы с подступавшими силами Монкальма.
Должность коменданта во второй крепости занимал генерал Вебб; под его командованием находилась королевская армия численностью свыше пяти тысяч человек. Если бы Вебб соединил все свои рассеянные в различных местах отряды, он мог бы выдвинуть против врага вдвое больше солдат, чем было у предприимчивого француза, который отважился уйти так далеко от своего пополнения с армией не намного больше, чем у англичан.
Однако напуганные неудачами английские генералы и их подчиненные предпочитали дожидаться в своей крепости приближения грозного неприятеля, не рискуя выйти навстречу Монкальму, чтобы превзойти удачное выступление французов у Декеснского форта, дать врагу сражение и остановить его.
Когда улеглось первое волнение, вызванное страшным известием, в лагере, защищенном траншеями и расположенном на берегу Гудзона в виде цепи укреплений, которые прикрывали самый форт, прошел слух, что полуторатысячный отборный отряд на рассвете должен двинуться из крепости к форту Уильям-Генри. Слух этот скоро подтвердился; узнали, что несколько отрядов получили приказ спешно готовиться к походу.
Все сомнения по поводу намерений Вебба рассеялись, и в течение двух-трех часов в лагере слышалась торопливая беготня, мелькали озабоченные лица. Новобранец тревожно сновал взад и вперед, суетился и чрезмерным рвением своим только замедлял сборы к выступлению; опытный ветеран вооружался вполне хладнокровно, неторопливо, хотя строгие черты и озабоченный взгляд ясно говорили, что страшная борьба в лесах не особенно радует его сердце.
Последний из могикан
| The Last of the Mohicans; A narrative of 1757 | |
Французское издание 1937 года |
|
| Жанр: | |
|---|---|
| Язык оригинала: | |
| Год написания: | |
| Публикация: | |
| Перевод: | |
«Последний из могикан» (англ. The Last of the Mohicans ) - исторический роман американского писателя Джеймса Фенимора Купера , впервые опубликованный в 1826 году . Является второй книгой в пенталогии о Кожаном Чулке (как по дате публикации, так и по хронологии эпопеи), в которой Купер повествует о жизни на американском фронтире и одним из первых изображает своеобразие духовного мира и обычаев американских индейцев . Русский перевод романа был сделан в 1833 году .
Сюжет
Действие романа происходит в британской колонии Нью-Йорк в августе 1757 года, в разгар Франко-индейской войны . Часть романа посвящена событиям после атаки на форт Уильям-Генри , когда с молчаливого согласия французов их индейские союзники вырезали несколько сотен сдавшихся англо-американских солдат и поселенцев. Охотник и следопыт Натти Бампо , представленный читателю в первом (по порядку развития действия) романе Зверобой , вместе со своими друзьями-индейцами из племени могикан - Чингачгуком и его сыном Ункасом - участвуют в спасении двух сестёр, дочерей британского командира. В конце книги Ункас погибает в безуспешной попытке спасти Кору, старшую из дочерей, оставляя своего отца Чингачгука последним из могикан.
В массовой культуре
Роман был множество раз экранизирован, включая самый известный вариант 1992 года , снятый режиссёром Майклом Манном .
В иносказательном плане название романа употребляется для описания последнего представителя какого-либо отмирающего социального явления или группы , сторонника каких-либо идей, отживших своё время и пр.
Также, это произведение было представлено в одноимённом мультсериале, составляющим 26 серий. (Последний из могикан/The Last Of The Mohicans). Создан в 2004 - 2007 г.г.
Примечания
| Произведения Джеймса Фенимора Купера | |
|---|---|
| Эпопея о Кожаном Чулке: | Зверобой, или Первая тропа войны Последний из могикан, или Повествование о 1757 годе Следопыт, или На берегах Онтарио Пионеры, или У истоков Саскуиханны Прерия |
| Морские романы: | Лоцман Красный корсар |
| Разное: | Шпион, или Повесть о нейтральной территории |
| Герои: | Чингачгук Натаниэль Бампо Уа-та-Уа Ункас |
Категории:
- Литературные произведения по алфавиту
- Произведения Джеймса Фенимора Купера
- Романы 1826 года
- Франко-индейская война
- Исторические романы
- Крылатые выражения
- Приключенческие романы
Wikimedia Foundation . 2010 .
Синонимы :Смотреть что такое "Последний из могикан" в других словарях:
С английского: The Last of the Mohicans. Название романа (1826) американского писателя Джейса Фенимора Купера (1789 1851). Его главный герой последний представитель вымершего племени индейцев Северной Америки. Иносказательно: последний… … Словарь крылатых слов и выражений
Прил., кол во синонимов: 4 герой (80) могиканин (2) последний (52) … Словарь синонимов
Последний из могикан - крыл. сл. Последний представитель чего либо общественной группы, поколения, отмирающего социального явления. Источник этого выражения роман Фенимора Купера (1789 1851) «Последний из могикан» (1826) (могикане вымершее племя индейцев Северной… … Универсальный дополнительный практический толковый словарь И. Мостицкого
- (иноск.) последний из известного рода людей деятелей, героев Ср. (Это) было изображено таким перекатным бурмицким слогом (style perlé), каким умеют писать только могиканы сороковых годов. Салтыков. Сборник. Похороны. Ср. Наше время не время… … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона
Разг. Последний или старейший представитель какой л. группы, поколения, отмирающего социального явления. /i> По названию романа Дж. Ф. Купера; могикане вымершее племя индейцев Северной Америки. БМС 1998, 382 … Большой словарь русских поговорок
последний из могикан - см. последний могиканин … Словарь многих выражений
Послѣдній изъ Могиканъ (иноск.) послѣдній изъ извѣстнаго рода людей дѣятелей, героевъ. Ср. (Это) было изображено такимъ перекатнымъ бурмицкимъ слогомъ (style perlé), какимъ умѣютъ писать только могиканы сороковыхъ годовъ. Салтыковъ. Сборникъ.… … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона (оригинальная орфография)
Последний из могикан (The Last of the Mohicans) роман (1826) Джеймса Фенимора Купера Экранизации романа Последний из могикан (The Last of the Mohicans) американский фильм 1920 года. Последний из могикан (Der Letzte der Mohikaner) немецкий фильм… … Википедия
Последний из могикан The Last of the Mohicans Жанр приключенческий фильм … Википедия
Джеймс Фенимор Купер
Последний из могикан
Готов узнать я самое плохое
И страшное, что ты мне мог принесть,
Готов услышать тягостную весть
Ответь скорей - погибло ль королевство?!
Может быть, на всем огромном протяжении границы, которая отделяла владения французов от территории английских колоний Северной Америки, не найдется более красноречивых памятников жестоких и свирепых войн 1755–1763 годов, чем в области, лежащей при истоках Гудзона и около соседних с ними озер. Эта местность представляла для передвижения войск такие удобства, что ими нельзя было пренебрегать.
Водная гладь Шамплейна тянулась от Канады и глубоко вдавалась в колонию Нью-Йорк; вследствие этого озеро Шамплейн служило самым удобным путем сообщения, по которому французы могли проплыть до половины расстояния, отделявшего их от неприятеля.
Близ южного края озера Шамплейн с ним сливаются хрустально ясные воды озера Хорикэн - Святого озера.
Святое озеро извивается между бесчисленными островками, и его теснят невысокие прибрежные горы. Изгибами оно тянется далеко к югу, где упирается в плоскогорье. С этого пункта начинался многомильный волок, который приводил путешественника к берегу Гудзона; тут плавание по реке становилось удобным, так как течение свободно от порогов.
Выполняя свои воинственные планы, французы пытались проникнуть в самые отдаленные и недоступные ущелья Аллеганских гор и обратили внимание на естественные преимущества только что описанной нами области. Действительно, она скоро превратилась в кровавую арену многочисленных сражений, которыми враждующие стороны надеялись решить вопрос относительно обладания колониями.
Здесь, в самых важных местах, возвышавшихся над окрестными путями, вырастали крепости; ими овладевала то одна, то другая враждующая сторона; их то срывали, то снова отстраивали, в зависимости от того, чье знамя взвивалось над крепостью.
В то время как мирные земледельцы старались держаться подальше от опасных горных ущелий, скрываясь в старинных поселениях, многочисленные военные силы углублялись в девственные леса. Возвращались оттуда немногие, изнуренные лишениями и тяготами, упавшие духом от неудач.
Хотя этот неспокойный край не знал мирных ремесел, его леса часто оживлялись присутствием человека.
Под сенью ветвей и в долинах раздавались звуки маршей, и эхо в горах повторяло то смех, то вопли многих и многих беззаботных юных храбрецов, которые в расцвете своих сил спешили сюда, чтобы погрузиться в глубокий сон долгой ночи забвения.
Именно на этой арене кровопролитных войн развертывались события, о которых мы попытаемся рассказать. Наше повествование относится ко времени третьего года войны между Францией и Англией, боровшимися за власть над страной, которую не было суждено удержать в своих руках ни той, ни другой стороне.
Тупость военачальников за границей и пагубная бездеятельность советников при дворе лишили Великобританию того гордого престижа, который был завоеван ей талантом и храбростью ее прежних воинов и государственных деятелей. Войска англичан были разбиты горстью французов и индейцев; это неожиданное поражение лишило охраны большую часть границы. И вот после действительных бедствий выросло множество мнимых, воображаемых опасностей. В каждом порыве ветра, доносившемся из безграничных лесов, напуганным поселенцам чудились дикие крики и зловещий вой индейцев.
Под влиянием страха опасность принимала небывалые размеры; здравый смысл не мог бороться с встревоженным воображением. Даже самые смелые, самоуверенные, энергичные начали сомневаться в благоприятном исходе борьбы. Число трусливых и малодушных невероятно возрастало; им чудилось, что в недалеком будущем все американские владения Англии сделаются достоянием французов или будут опустошены индейскими племенами - союзниками Франции.
Поэтому-то, когда в английскую крепость, возвышавшуюся в южной части плоскогорья между Гудзоном и озерами, пришли известия о появлении близ Шамплейна маркиза Монкальма и досужие болтуны добавили, что этот генерал движется с отрядом, «в котором солдат что листьев в лесу», страшное сообщение было принято скорее с трусливой покорностью, чем с суровым удовлетворением, которое следовало бы чувствовать воину, обнаружившему рядом с собой врага. Весть о наступлении Монкальма причала в разгар лета; ее принес индеец в тот час, когда день уже клонился к вечеру. Вместе со страшной новостью гонец передал командиру лагеря просьбу Мунро, коменданта одного из фортов на берегах Святого озера, немедленно выслать ему сильное подкрепление. Расстояние между фортом и крепостью, которое житель лесов проходил в течение двух часов, военный отряд, со своим обозом, мог покрыть между восходом и заходом солнца. Одно из этих укреплений верные сторонники английской короны назвали фортом Уильям-Генри, а другое - фортом Эдвард, по имени принцев королевского семейства. Ветеран-шотландец Мунро командовал фортом Уильям-Генри.
В нем стоял один из регулярных полков и небольшой отряд колонистов-волонтеров; это был гарнизон, слишком малочисленный для борьбы с подступавшими силами Монкальма.
Должность коменданта во второй крепости занимал генерал Вебб; под его командованием находилась королевская армия численностью свыше пяти тысяч человек. Если бы Вебб соединил все свои рассеянные в различных местах отряды, он мог бы выдвинуть против врага вдвое больше солдат, чем было у предприимчивого француза, который отважился уйти так далеко от своего пополнения с армией не намного больше, чем у англичан.
Однако напуганные неудачами английские генералы и их подчиненные предпочитали дожидаться в своей крепости приближения грозного неприятеля, не рискуя выйти навстречу Монкальму, чтобы превзойти удачное выступление французов у Декеснского форта, дать врагу сражение и остановить его.
Когда улеглось первое волнение, вызванное страшным известием, в лагере, защищенном траншеями и расположенном на берегу Гудзона в виде цепи укреплений, которые прикрывали самый форт, прошел слух, что полуторатысячный отборный отряд на рассвете должен двинуться из крепости к форту Уильям-Генри. Слух этот скоро подтвердился; узнали, что несколько отрядов получили приказ спешно готовиться к походу.
Все сомнения по поводу намерений Вебба рассеялись, и в течение двух-трех часов в лагере слышалась торопливая беготня, мелькали озабоченные лица. Новобранец тревожно сновал взад и вперед, суетился и чрезмерным рвением своим только замедлял сборы к выступлению; опытный ветеран вооружался вполне хладнокровно, неторопливо, хотя строгие черты и озабоченный взгляд ясно говорили, что страшная борьба в лесах не особенно радует его сердце.
Наконец солнце скрылось в потоке сияния на западе за горами, и, когда ночь окутала своим покровом это уединенное место, шум и суета приготовлений к походу смолкли; в бревенчатых хижинах офицеров погас последний свет; сгустившиеся тени деревьев легли на земляные валы и журчащий поток, и через несколько минут весь лагерь погрузился в такую же тишину, какая царила в соседних дремучих лесах.
Согласно приказу, отданному накануне вечером, глубокий сон солдат был нарушен оглушительным грохотом барабанов, раскатистое эхо которых далеко разносилось во влажном утреннем воздухе, гулко отдаваясь в каждом лесном углу; занимался день, безоблачное небо светлело на востоке, и очертания высоких косматых сосен выступали на нем все отчетливей и резче. Через минуту в лагере закипела жизнь; даже самый нерадивый солдат и тот поднялся на ноги, чтобы видеть выступление отряда и вместе с товарищами пережить волнение этой минуты. Несложные сборы выступавшего отряда скоро закончились. Солдаты построились в боевые отряды. Королевские наемники красовались на правом фланге; более скромные волонтеры, из числа поселенцев, покорно заняли места слева.
Выступили разведчики. Сильный конвой сопровождал повозки с походным снаряжением; и, прежде чем первые лучи солнца пронизали серое утро, колонна тронулась в путь. Покидая лагерь, колонна имела грозный, воинственный вид; этот вид должен был заглушить смутные опасения многих новобранцев, которым предстояло выдержать первые испытания в боях. Солдаты шли мимо своих восхищенных товарищей с гордым и воинственным выражением. Но постепенно звуки военной музыки стали замолкать в отдалении и наконец совершенно замерли. Лес сомкнулся, скрывая от глаз отряд. Теперь ветер не доносил до оставшихся в лагере даже самых громких, пронзительных звуков, последний воин исчез в лесной чаще.